— Открой глаза, — приказывает тихим рокотом. — Дари мне свой взгляд.
И женщина подчиняется. А брюнет, раззадоренный ее послушанием, начинает двигаться. И ведьме стоит больших усилий выполнять его требование, потому что движения его умопомрачительны. Он проникает в нее так, словно достает до души.
Все вокруг вдруг перестаёт существовать. Мир сужается до двоих. До прикосновений и ласк. До стонов и сладких судорог. Сейчас их только двое. И в этот момент, когда он двигается в ней, а она гладит его кожу, когда неотрывно смотрят в глаза друг другу, они становятся единым целым. Больше ничто не имеет значения, ни статус, ни положение. Только их единение. Только это чувство абсолютной совместимости. Словно они созданы друг для друга. Будто мечта ее воплотилась в этом демоне, ожила и нашла ее. Все те, кто были до него, все, кто будут после, никогда не смогут стереть этого мужчину из ее памяти. Ведьма осознает это прямо сейчас, когда он в ней. Когда он смотрит на нее глазами, полными страсти, жажды, обожания. Так, что у нее мурашки бегут по коже и пробирает до костей. Даже немного жаль, что все это не повторится.
И она, хоть ненадолго позволяет себе поверить в эту сказку, в эту иллюзию правильности. Растворяется в его взгляде, доверяет свое тело его рукам и дарует всю себя без остатка. Хоть они оба в масках, но обнажаются друг перед другом так, как ни перед кем другим. В эти мгновения они самые настоящие, без прикрас, без притворства и фальши. Потому что именно сейчас он принадлежит только ей одной. А она ему. И его проникновения столь сладкие, что всё плывёт перед глазами. Демону не нужны подсказки, он видит суть. Он ловит все ее ощущения, безошибочно считывая их. Меняет ритм и угол, наблюдая за ее откликом, и это доставляет ему не меньше удовольствия, чем сам процесс. Косс чувствует, как он отпускает ее, позволяет упасть в бездну, растерять себя, рассыпаться на острые осколки, которые пронзают все тело. Реальность перед ее взором рвется на части, бусинами разлетается по полу, лишая сознания. У нее закатываются глаза, и она выгибается в беззвучном крике. А он рычит, вторя ее оргазму. Братья рядом, наблюдают и готовы подстраховать. Но с изумлением понимают, что этого не требуется. Потому что он опускается ниже, всё ещё удерживая свой вес на руках, чтобы не давить на женщину под собой. Лицом утыкается в ее шею и губами собирает капельки пота, которые кажутся ему нектаром. И смеётся. Сам над собой, счастливо и одновременно горько. Потому что впервые за слишком долгое время ему не хочется убить. Впервые он не голоден…