— Ну да, это же не караван.
Орк снова согнулся от хохота.
— Милая, это ИГРА. Я не знаю, что именно с тобой случится, но еще никто не выбирался из нубятни нелегалом. Иначе тут бы уже автобусы стояли, как на мексиканской границе.
— А если попробовать?
— А если меня подорожной лишат? Тогда из клана вышибут на раз.
— Ну пожалуйста! — я умоляюще сложила на груди ладошки.
— Нет, даже за все миньеты мира, — орк подмигнул. — Хотя сосешь ты зачётно.
— Скотина! — я бухнула дверью и вылетела наружу.
Ольховец еще не спал. Шумели гуляки внизу в трактире, бегали по улице лузеры, улетевшие на возрождение. Я спустилась по боковой лестнице, на ходу цепляя на себя одежду. Кто-то засвистел вслед, наверно юбка появилась слишком поздно. Еще один попытался поймать меня, широко раскинув руки. Почему-то всякие ублюдки безошибочно чувствуют момент, когда у девушки нет сил сопротивляться. Я просто поднырнула под его руку и пошла дальше.
— Эй цыпа!
— Иди нахер! — сказала не оборачиваясь, возможно он даже не услышал, но в любом случае остался позади.
Все они остались позади: группа, друзья, идеи, варианты, нихрена не осталось. Кипевшая внутри ярость требовала выхода. Я огляделась, и обнаружила себя на поле. Именно здесь меня первый раз убили. Трудно поверить, что прошла всего неделя. Где та наивная нубочка, которая хотела погладить пушистого зайку? Теперь я уже отрастила зубки. Где вы сейчас ушастые уродцы?
Я сделала шаг в траву, еще один и еще…
ВЫ АТАКОВАНЫ!
Зайка-загрызайка наносит Вам урон 3.
Ваша жизнь 87/90
Получи! Шар огня врезается в мелкого ублюдка.
Вы наносите урон 16
Зайка-загрызайка 34/50
Да, в интеллекте сейчас всего двойка, на мне неправильные тряпки, и рядом нет Хикки с ее благословением. Но зайцу хватает и этого. Он визжит, в воздухе пахнет паленой шерстью.
Вы наносите урон 12
Зайка-загрызайка 22/50
На третьем шаре прошел крит. Заяц вспыхнул, заверещал и превратился в скрюченную тушку. Я шла дальше. Еще один, на него пришлось потратить четыре файера. Третий зацепил меня дважды, располосовав когтями ладонь. Четвертый и пятый напали вместе, опустив мою жизнь в желтое, пока я от них отбивалась. На седьмом закончилась мана, я добивала его кинжалом, матерясь и визжа громче, чем ушастый.
Бешенство понемногу отпускало. Я злилась не на Жакоба, он то как раз оказался совсем неплох, а на себя. Акелла промахнулся. Теряете хватку, Маргарита Дмитриевна, расслабились, обленились. Того и гляди — съедят Вас молодые и наглые, как Вы в свое время съели предыдущую мадам Затонскую.
Все сильнее на меня наваливалась усталость. За бешеный драйв теперь придется заплатить амебным состоянием. Но пока мои мышцы и кости не превратились в желе, мозг мыслил с угрюмо — кристальной ясностью.