Ну да, кто же знал? Через день после знакомства Тата прозвала меня «реактивной белкой». Скучая в Эмиратах я подрывалась на любой кипеш, и ее тянула с собой. Палить идею за полтора месяца до днюхи? Только не со мной.
— А в клубе? — спросила я наудачу.
— Это Татка придумала.
— Что?
— Кокса тебе в бокал сыпнуть.
— Да вы охуели обе?!
— Зато про костюм узнали! Тихушница! Купила и язык в жопу.
Я в игре потому, что так захотела Тата. С самого начала, с первого дня. Она не просто уверена в победе. Она расставила эту ловушку для меня.
— Ну хорошь дуться, хочешь сыром тебя угощу? — Милка примирительно пхнула меня в плечо.
— Козий?
— А то, — Милка знала мою слабость.
Крошащийся кубик ударил в нос запахом мужских носков, которые спрели на ногах у хозяина. Я забросила его в рот и закатила глаза от наслаждения.
— Французский?
— Неа. Сосед делает.
— Аграрий что ли?
— Журналист международник. Привез семью французов. Они коз развели и сыр клепают. Импортозамещение, бл*.
— Вы тут реально дичаете, — офигела я. — Ты хоть в столицу выбирайся.
— Послезавтра на вручалово. Тебе кстати тоже.
Я поморщилась. Мы с Милкой входили в состав правления нескольких благотворительных фондов. Мужья отстегивали туда деньги, а мы торговали лицами. Социальная ответственность, все дела. «Вручалово», — это раздача каких — нибудь премий с пафосом и фуршетом. Еще один вечер впустую. А времени и так в обрез.
— Тогда до встречи, побегу, дела. Муа — муа!
— Ага, — расстроилась Милка. — На фитнесс приходи, а то жопа отрастет.
Я от порога показала ей сердечко пальцами, и зашагала к машине. Если поспешить, можно успеть домой до обеденных пробок.
Но спокойно доехать мне не дали. Айфон в сумочке на переднем сиденье замурлыкал: «С чего начинается Родина[64]». Этой мелодией я дразнила Виталия еще на Лазурке. Ему тогда очень польстило.
Я рылась в сумке, разыскивая телефон, а когда выпрямилась — прямо мне в лоб, по встречке отчаянно гудя летел лексус.