Жакоб заявил в клане, что будет качать торговца. Но только потому, что остальные варианты ему нравились еще меньше. Валить деревья или дробить руду он не собирался. Я все сильнее укреплялась в мысли, что передо мной еще один мажорчик. Учитывая цену на сьюты — не удивительно.
Подорожная на торговлю с яслями была артефактом, бесполезным для одного игрока, но хорошим подспорьем для клана. Выбивалась она, как ни странно с мобов. Я пыталась представить себе это логически. Может, моб съедал королевского гонца, и свиток оседал у него в желудке? Мерзость.
Свитки лежали на аукционе, и кланы выкупали их по мере надобности. Поэтому доступ в человечий город запросто мог купить орочий клан. В нубятниках сбывали излишки крафта, а оттуда тащили ресурсы. Дело было прибыльным, но скучным и вешалось на тех же рекрутов. Хаи куда больше пользы приносили на фарме, а вот мелюзга должна была доказать клану свою нужность.
Так что Жакоб понятия не имел, как торговать эликсирами. Будь он побойчее — сам бы встал на площадь. Может, так делают те рекруты, кто правда хочет быть торговцам. Орк же мечтал побыстрее закончить дела, и свалить.
Я даже подумала, что в операцию с перепродажей он ввязался не ради денег, а чтоб подольше держать меня при себе. Зацепила.
— Да ты крутоооой, раз тебе такое дело доверили, — подытожила я. — Это не лес валить!
Орк гордо расправил плечи. Весь рассказ он аккуратно строил фразы, чтоб не выглядеть бледно. Мы как раз подошли к толпе торговцев. Ну как толпе… группке. В ней мелькнула и пропала озадаченная физиономия ДуреВара. Решил — что я пришла права качать. Пускай помандражирует.
— Поищем крафтовое? — предложила я.
— Там один хлам, — скривился Жакоб.
Тут он был прав. Ремесло в яслях поднималось только до второй ступени. Это позволяло делать максимум «неплохие» предметы. Они либо изначально были дрянью, либо все их преимущества сопровождались кучей штрафов, как это было с моей чудовищной сумкой. Единственным достоинством этих вещей была их крайне низкая цена. Крафтеры делали их ради прокачки, и старались отбить хотя бы цену материала.
— А в магазине дорого — о — о-о… — протянула я.
Худшее оскорбление для мужчины — обвинить его в нищебродстве. Такое смывается только деньгами. Орк решительно повел меня к дверям единственного в Ольховце сельпо, растолкал плечами игроков, сдающих оптом подешевке заячьи шкуры и ржавые кинжалы кобольдов, и величественно буркнул: «Обмен».
— Обмен! — почти пропела я, вставая к прилавку рядом. Надо же участвовать в выборе.
Приглянувшаяся мне сумка стоила 50 золотых. 30 ячеек, +2 к выносливости, минус 10 % к весу груза. Но Жакоб величаво ткнул в другую. 50 ячеек, + 3 к выносливости, минус 15 % к весу. Стоила эта роскошь 100 монет.