— Эй, — толкаю девушку, она переворачивается на спину. — Надя? — я с ней переспал?
Впервые со мной лежит голая девушка, а я ничего не помню, и просто недоумеваю. Как так получилось. Раньше бы уже накинулся на нее и все вспомнил в процессе. Надя недовольно смотрит на меня.
— Что?..
— Ты протрезвел? Может хоть сейчас получится, когда ты трезвый?
— А что ночью, не получилось?
— Представь себе! — она недовольно поджимает губы. — А мне тебя так нахваливали! Все наперебой твердили, что ты бог секса.
— Они преувеличили. Что было?
— Ты серьёзно не помнишь? Ты уснул! Когда я делала тебе минет! — я заржал. Глаза Нади заблестели от слез.
— Прости. Просто это смешно.
— Что ты импотент? Это смешно? — я понимал, чего она добивается, чтобы я разозлился, оскорбился и полез доказывать свою состоятельность. Но мне это не нужно. У меня там всё в порядке.
— Я просто не хочу тебя, только и всего. Не стоит придумывать и строить из себя оскорблённую. А меня выставлять неполноценным. Ты просто так хреново сосала. Вот и все, — она вскочила, как ошпаренная, быстро завязала пальто.
— Ты такая сволочь, Кирилл!
— Спасибо. Я старался.
— Хреново старался, — шел следом за ней. Решил закрыть ворота, чтобы в дом не проникла ещё одна полуголая нимфа.
— Может, тебе таблеточку какую-нибудь выпить? — с надеждой спросила она.
— Нет, она мне не требуется.
Только стал закрывать ворота, как увидел эту женщину. Светлана, моя недомама.
Света была разгневанной. Она проводила Надю ненавидящим взглядом, потом посмотрела на меня и влепила пощечину.
— Что? — я был поражён этой наглости. — Какого хрена ты приперлась сюда?
— Звук прикрути, малолетний придурок! — толкнув меня в сторону, она прошла в дом. Я шел за ней размашистым шагом, с намерением выкинуть её отсюда. Нет, я не желаю её здесь видеть.
— Вон отсюда!
— Я уйду. Но сначала хочу сказать, что ты редкостный гондон, сыночек, — я опешил. Не такой я представлял нашу встречу. Думал, она упадет мне в ноги, будет молить о прощении. А она влетает, как разгневанная фурия, бросается на меня. Проходит на кухню, как хозяйка, берет из холодильника бутылку французской воды.
— Сергей не меняет свои привычки, — отхлебывает, продолжая буравить меня взглядом. — Ты знаешь, когда я появилась в доме Коли, отца Ангелины, увидела хорошую девочку, похожую на солнышко. Девочка, несмотря на свой небольшой возраст, скорбела по уходу матери. Геля все понимала. Она почти не разговаривала, всё время что-то рисовала, — перед глазами встал образ маленькой девчушки, с карандашами в руках, и печалью в глазах. Я сглотнул. — Тогда я поклялась, что сделаю все, чтобы увидеть ее улыбку, — Светлана улыбнулась. — И у меня получалось. Я люблю ее. Очень. Она мне больше, чем дочь. Я отдавала всю любовь, что предназначалась тебе, ей. И когда я узнала, что вы встречаетесь, не стала запрещать. Я помнила тебя хорошим добрым мальчиком. Я не думала, что воспитание Сергея может так тебя изменить. Ты превратился в редкостную мразь.