Было сложно держать себя в руках.
Весь оставшийся вчерашний день и до сегодняшнего обеда я не мог найти себе места.
Я был до отврата подавлен выходкой отца. И не знал… не мог сообразить как поступить правильно. Единственное в чем был уверен, так это в том, что нужно пока придержать свой гнев, из-за которого и так дров прилично наломал.
За одно то, что потащил в логово зверя Настю, можно было бы по башке самому себе настучать.
Когда в кабинет вошел Роман, я резко выдохнул.
– Ну, что там Ром? Удалось, хоть что-то разузнать? Что говорят ребята?
Вчера, когда отец вышвырнул меня из дома.
Роман меня ждал у порога. Его внутрь не пустили. И это следовало ожидать. Отец не стал бы рисковать своей безопасностью, даже если и не видит в Романе прямой угрозы. Но на Настю как я понял он сразу имел свои виды, только поэтому ее пустили в дом.
Как только мы оказались за воротами, где не глушилась мобильная связь. Вызвонил пару группировок, с которыми был связан не один год.
Парни ушлые. Умелые. Именно то, что мне и было нужно.
Я догадывался, что отец сразу поймет, что я поставлю слежку. Поэтому хитростью провернул так, что пацаны не смогли выцепить ту машину в которой он будет перевозить Настю и Веронику. Пацаны кружили по городу за несколькими разными машинами выехавшими из ворот дома отца, и ожидаемо попали впросак и с одной и со второй. Машины оказались утками.
– Босс, пока глухо. Ребята постоянно наблюдают за домом. И есть предположение, что Дмитрий Самратович либо уже вывез Настю, либо она до сих пор находится на территории особняка.
– Чертов продуман, – стукнул кулаком по столу.
Телефон зазвонил как раз в то время, когда готов был начать биться головой об стену с досады. Посмотрел на экран. Звонил отец.
Сцепив зубы. Поднял трубку.
– Да, – рычу в микрофон.
– Ну, что Богдан. Можешь принять мои поздравления. Никольский, как и я, долго ждали этого момента, и наконец-то он состоится. Наша встреча сегодня будет официальной. Встречаемся в ресторане в полшестого вечером..
– У меня назначена встреча, на это время. Перенеси на пару часов позже, – сухо отвечаю отцу.
– Богдан, – голос отца превращается в живой металл и он меня коробит.
– Я не могу по твоей прихоти положить под нож все то, что создавал много лет, – отвечаю отцу резко.