– Воспользуюсь твоим советом Большой, – согласился я.
С Генычем все стало понятно сразу. Теперь на его помощь рассчитывать нечего. Если вдруг старуха запротивится. Придется копаться в этой помойной яме самому.
– Пока мы с тобой раскатываем по больницам и бомжей катаем, – кинул я Романе, – дело приняло более масштабные обороты. Ты отозвал наших парней?
– Да, сразу. Как только понял, что старуха нашлась. А что там? – полюбопытствовал парень.
– Оказывается два притона бродяг вырезали всех до единого. И Большой мне за это предъявил претензию.
– Он что-то попутал Босс?! – хмыкнул Роман. – Возможно он своих попрошаек с кем-то не поделил? Вот те и решили таким образом наказать его. Совпадение.
– Кому удобно свалить все на совпадение так бы и сделали, но я в них увы, не верю, – Рома промолчал, а я задумался.
Возможно, если следовать мышлению Ромы, то вариант с тем что у Геныча могут быть и свои терки с конкурентами имел место быть. И то что именно мой “знакомый” дед попал под раздачу тоже могло быть совпадением. Но эти все доводы не для меня. Я в них не верил.
Когда Рома свернул с трассы на грунтовку мной одолело нетерпение.
До места аварии оставалось около километра, а у меня уже зудело в пальцах рук, так хотелось выволочь бабку из машины и немедленно и устроить ей допрос с пристрастием.
Когда я решил ехать сюда: оглядываю очертания темного пролеска – не думал, что во мне всколыхнется хоть что-то, напоминающее об аварии. Ведь сейчас я был полностью поглощен поисками дочери.
Не угадал.
Щелчок в мозгах. И память выкинула меня в тот проклятый день.
Я даже на физическом уровне почувствовал ту боль, которую ощутил тогда.
И снова боль утраты стянула грудь так сильно, что тяжело стало дышать.
Пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
– Босс, – окликнул меня Роман.
А я на не сгибающихся ногах подхожу к багажнику и не церемонясь вытаскиваю оттуда старуху.
Та громко мычит. Сопротивляется.
Но я жестоко придавливаю ее тщедушное тело ногой к земле и стаскиваю с верхней части туловища пакет.
На улице темно, оттого глаз бабки не вижу.
Тогда беру ее за шкирку и одним рывком поднимаю на ноги.
Спину мгновенно простреливает тупая боль. Ничего терпимо.
Старуха все продолжает биться в моих руках, а я тащу ее к свету фар. Мне важно чтобы это бродяжка видела мои глаза, когда я буду говорить.
Когда мы оказываемся в потоке рассеянного света фар, я перехватываю ее за ворот. Сжимаю сильно, чтобы у нее не оставалось сомнений, если будет врать придушу.
– А теперь прежде чем я сниму с твоего рта кляп. Я задам вопрос, на который советую тебе дать правдивый ответ. И если я вдруг почувствую ложь, то будешь сегодня своей плотью кормить рыб на дне реки. Усекла?