- Из-за меня эти отношения начались, из-за меня пусть и закончатся, - сказала она тогда, напомнив знаменитую фразу из повести «Тарас Бульба».
В кухне нас ждала мама Ритки. Я затаила глубокую обиду на подругу за то, что она не только плохо отзывалась о Руслане, но еще и рассказала обо всем маме. Тетя Лена всегда хорошо ко мне относилась, но я не хотела, чтобы мои проблемы стали достоянием общественности. Мама Ритки долго разговаривала со мной, убеждала, что мне необходимо завершить эти отношения, но мне казалось, что они не понимают, что просят невозможного. Тогда, после этого разговора могла бы закончиться наша дружба, чему бы несказанно обрадовался Руслан, но Ритка не была бы собой, если бы не ее настойчивость. Оказалось, что после неудачного разговора, она сходила к знакомой, которая была психологом. Ритка взахлеб рассказывала мне, что та могла бы помочь вырваться из того болота неправильных отношений, в котором я увязла. Я пыталась объяснить ей, что у нас все хорошо, что я сама виновата в большинстве скандалов, но Ритка оставалась непреклонной. Она разве что на коленях меня не умоляла просто сходить к Юле и поговорить. Только ради того, чтобы она отстала от меня, согласилась. Но еще долгое время откладывала этот поход, придумывая массу причин. К тому же, Ритка взяла с меня слово, что Руслан никогда и ни за что не узнает об этом.
- Если он узнает, то ты вообще дальше вашей квартиры не выйдешь, поверь мне, - жестко проговорила она.
Чтобы не вызвать подозрений у Руслана пришлось прогулять занятия в университете. И вместо того, чтобы грызть гранит науки, я поехала в кабинет психолога.
Меня встретила молодая женщина, с мягкой приветливой улыбкой, светлыми волосами, свернутыми в пучок на макушке и твердым, но спокойным голосом. Я представляла первую встречу иначе, наверное, всяческие фильмы тому способствовали, мне виделась кушетка, душераздирающая беседа, когда психолог лезет пациенту в самую душу, пытаясь вытащить из глубин все самое сокровенное, неприятное и даже непотребное. Но мы лишь мило побеседовали. Юля спрашивала о детстве, о родителях, о воспоминаниях о маме, об отношениях, которые царили в семье до трагедии. Потом я рассказывала о папе, о том, как все изменилось, что чувствовала я. Говорила только то, что хотела, Юля иногда задавала уточняющие вопросы, но не настаивала, если я не желала отвечать. О Руслане не говорили вообще. Сначала я чувствовала себя неловко, но с каждой минутой становилось проще. Оказалось гораздо легче рассказывать о себе постороннему человеку, который придерживается конфиденциальности. Никаких изменений, естественно, после первого занятия я не почувствовала, но и причин не вернуться не было. Правда, я все еще не понимала, зачем мне это нужно, и только для того, чтобы Ритка удовлетворилась, я снова пришла к Юле через неделю. А потом еще раз и еще. И вскоре оказалась на групповом занятии, которое и стало переломным для меня.