— Теперь ложитесь по разные стороны от меня.
Пол оказался холодным и жёстким. Лежать было неудобно, некомфортно и страшно. Неизвестность пугала. Саша протянула нам тканевые свёртки. И на мой немой вопрос ответила, что это нужно засунуть в рот. Мои глаза, наверняка, были похожи на два огромных блюдца, Сориан же беспрекословно выполнил просьбу чертёжницы.
— Ароника, если ты начнёшь кричать от боли, то соседи будут не очень рады, — спокойно пояснила Саша.
Пришлось и мне втолкнуть в рот огромный свёрток. Челюсть стала ныть практически мгновенно. Слюна вся впиталась в ткань, захотелось пить. Напряжение нарастало, а Саша просила расслабиться. Но разве можно расслабиться в такой ситуации? У меня не выходило.
— А теперь молчим и не мешаем мне.
Саша кисточкой смешивала нашу кровь в чашке по какой-то замысловатой схеме. Она водила кистью то в одну сторону, то в другую, при этом тихо нашёптывала слова заклинания.
Настороженно наблюдала за каждым её движением, прислушивалась к каждому слову, будто в них была разгадка, было предупреждение или объяснение того, что нас ждет. Но встретившись взглядом с сосредоточенной черт ёжницей, прикрыла глаза и выдохнула.
Прохладный кончик кисточки коснулся груди, а через секунду я задохнулась от боли. Казалось, тело выгнулось дугой, но я оставалась недвижимой. Казалось, что вместо кисти в руках чертёжницы раскаленное лезвие. Я распахнула глаза и с ужасом посмотрела на Сашу.
— Сент. Ралиан. Отрис.
Каждое слово врезалось под кожу. Отрывистые, резкие, острые, они заставляли кричать. Хотела отползти от окровавленной кисти, которая причиняла мучительную боль, но тело не слушалось. Я оказалась заперта внутри него, и единственное, что мне оставалось — крик, приглушённый кляпом.
Как только рисунок на моей груди был закончен, наступило облегчение. Боль утихла, по вискам струились слёзы, на лбу выступила испарина. Я дрожала и пыталась успокоиться, но совсем забыла о том, что ритуал, который пыталась обратить Саша, связывал нас с Сорианом. И отголосок его боли от прикосновения кисти чувствовала и я.
Хриплый крик вновь рвался из груди. Я была готова молить Сашу о прекращении этой пытки, когда она вновь повернулась ко мне и коснулась плеча. Тело горело, казалось, кожа плавится в том месте, где кровью рисовался рисунок.
Скулила, но не могла пошевелиться. Перед глазами всё плыло, красные круги взрывались искрами, я мечтала об обмороке, но новая вспышка боли возвращала меня в жуткую реальность. Задыхалась, пыталась вытолкнуть огромный комок ткани изо рта, но не могла.