Хорошо. Да, это именно о чувствах.
Наверное, только тогда я смогла расслабиться и с упоением отвлечься на мелкие косички с украшениями, вплетенными в замысловатую прическу. Распустив волосы, я аккуратно складывала украшения в кучку, прочесывая гребешком темные пряди. Он все больше напоминал мне жеребца, с толстым и плотным волосом, с силой, что таилась в мощном теле, и даже с черной полосой ресниц, что подчеркивала его глаза, делая их чуть раскосыми.
Гребень шел легко и, разделив волосы на ровные пряди, я хотела начать с висков, но мужчина перехватил мою ладонь:
- Оставь их. Я их сбрею. – И едва заметно, но ощутимо прижался губами к моему запястью.
- Зачем? – Я не стала акцентировать на этом внимание, хотя горячая волна, пробежавшаяся по телу, и свернувшаяся теплым клубком в груди начисто выбила все мысли из головы.
Никогда. Никогда мужские губы не касались моего тела. И это легкое, даже невинное прикосновение стало для меня памятным моментом, даже если всего единожды. Всего раз, но мужчина поцеловал ваху. Немыслимо.
- Завтра у меня появятся другие рисунки, и их место будет там. – Объяснил он, отпуская мою ладонь и позволяя продолжить.
Я старалась.
Переплела тонкие косы с толстыми, ажурные и простые, с целыми лентами украшений и по-мужски скудные. К концу моей работы волосы мужчины представляли собой замысловатую прическу, но аккуратную и не сковывающую в жизни.
Мне так понравилось этим заниматься, что как только мужчина развернулся ко мне лицом, я восторженно спросила:
- Я могу заплести кого-то еще?
- Нет. – Слишком резко, слишком грубо, но спустя секунду, прочитав недоумение и страх в моих глазах, мужчина пояснил: - Только мне. Я твой мужчина и только мои волосы ты можешь заплетать.
Ответить не получилось, и я коротко кивнула.
Мой мужчина. Мой мужчина? Что это значит вообще?!
- Ральфус!
- Что? – Бородатый мужчина просунул голову под навес, и после пары фраз вновь исчез, возвращаясь с бритвой и небольшой чаркой воды в руке. Мне не позволили уйти, и я внимательно, немного испуганно смотрела за тем, как длинные пряди на висках, что остались свободными, падали на шкуры темными змеями.
С каждым движением Ральфуса лицо Хальвора становилось все старше, воинственней, мужественней. Я с легкостью могла представить его на поле боя с огромным топором наперевес или с секирой, но мужчина все время бритья внимательно смотрел за моей реакцией.
Оголенные виски и часть затылка сделали из грозного воина самый настоящий кошмар врага. Именно таким он бы приходил во снах, обещая погибель. Острые скулы, заострились еще сильнее, делая глаза хищными, полными беспощадности, а губы… Губы были какими же притягивающими взгляд в своей привычной усмешке.