Подмигнул и захлопнул дверь, исчезая из комнаты.
Я бы еще долго смотрела в потолок, думая о произошедшем, но мне на лицо скатился Соцвет, спавший в вершине подушки и недовольно фыркнув, намекая на голод урчанием в желудке.
Кое-как поднявшись, я с трудом смогла уговорить себя надеть старое платье, которое не блистало свежестью и чистотой, как в комнату постучались и после разрешения, в спальню просочилась сухонькая старушка, которая зорким взглядом обвила помещение и, заметив на постели недовольного лисенка, закатила глаза:
- Ни ночи покоя. Так и норовят девчонке под юбку залезть. Да не смущайся ты, дитя, такие уж у нас мужчины. Я кина Азалия.
- Хель.
- Я знаю. Завтрак принесут через несколько минут, пока умойся, а там уж и твой наречённый явиться, делая вид, что тут не ночевал, а сам сверкать будет как начищенный медяк. Все, одевайся, деточка, не мешаю. – И с кряхтением ушла, плотно закрыв за собой дверь.
Почему-то я улыбалась.
Глава 26
Меня и в правду накормили, и даже очень сытно. Свежие овощи, большой кусок мяса и плошка бульона, который я уже не осилила, привыкнув питаться меньшими порциями. Жадность, конечно, кричала проглотить все разом, но я сдержалась, ощущая на себе любопытный взгляд старушки.
Окинув своим цепким взглядом мое потрепанное платье, кина Азалия покачала головой и поцокала языком, приговаривая «негоже так, негоже», не объясняя мне, в чем собственно дело.
Хальвор действительно вернулся через час, минута в минуту, но стоило ему подойти к дверям как тут же, откуда не возьмись, появилась вездесущая старушка и больно презрительно встретила гостя.
- Доброго утра вам, кина Азалия.
- Ты мне зубы не заговаривай. Это где такое видано, чтобы невеста в своем ходила? А голова, почему не покрыта?
- Не было времени, кина Азалия.
- Старикам врать не хорошо, Хальви. Переночевать время было, лиса припереть тоже нашлось, а дары отдать нет?
Хальвор лишь улыбнулся, мягко и спокойно, и сбросил мягкий мешок на скамью у входа. Старушка вновь покачала головой, но продолжать не стала, развернулась и пошла по своим делам, кряхтя и цокая низким каблучком.
- Дары? – Переспросила я, когда дверь за спиной мужчины закрылась, оставляя нас вновь наедине.
- Я забрал тебя в свой дом, а значит все, что связывало тебя с прошлой жизнью, ты там и должна оставить. Вот, я принес тебе новую одежду. – Он указал мне на свою сумку. – Переодевайся, и пойдем к Ирнис. – И не дожидаясь, пока я решусь сама исследовать вещи, быстро вытряхнул ее содержимое.
Всего пара платьев, несколько теплых чулок и три платка, два очень теплых и один тонкий, черный, с золотистой бахромой.