Да и в целом она схватывала новое моментально и хотела понять все, что узнавала, а не принять к сведению. Иногда приходилось непросто, потому что далеко не все я мог объяснить. И не только в области науки и техники. Многое из того, что для нас было привычным с детства или хотя бы терпимым, Тайре казалось странным до неприятия. Более того, иногда и я ловил себя на том, что и сам начинаю смотреть на это привычное другими глазами. Человека из другого мира.
В мире Тайры люди жили иллюзиями, предпочитая сны реальности. Наша реальность, если подумать, была не меньшей иллюзией. Каждый придумывал себе сказку и жил в ней, как черепаха в панцире, отгородившись от всего, что неприятно. Если о чем-то не говорить или не думать, этого словно и нет. И мне вдруг показалось, что мы с Тайрой стоим на границе двух наших миров. Две черепахи без панциря.
44.
- А если захотят проверить, то смогут? Ну, что мне делали операцию? На лице? То есть не делали?
На подачу заявления я записал Тайру через Госуслуги, на время, но мы приехали слишком рано и сидели в машине.
- Не волнуйся. Хирург мой приятель. Если будет официальный запрос из полиции, все подтвердят. Пойдем, тебе еще надо бланк заполнять.
- Эти вопросы решаются через начальника, - курносая толстуха в окошке посмотрела на Тайру с неприязнью. – Насчет смены внешности.
- Что тут еще через начальника? – сердито поинтересовался из-за наших спин мрачный мужчина в форменной полицейской куртке. – Давайте сюда.
Он посмотрел на Тайру, на фотографию в паспорте, на справку и махнул рукой:
- Принимай. Я к стоматологу ушел.
Кажется, нам здорово повезло, начальнику явно было ни до чего. Заявление приняли быстро, теперь оставалось только ждать.
Я понимал, что Тайре скучно оставаться одной, несмотря на домашние дела и чтение, поэтому по вечерам старался куда-нибудь ее сводить: в кино, в театр, в ресторан или просто погулять. В выходные показывал ей Питер, а еще мы ходили в музеи. Эрмитаж и Русский Тайру заворожили.
- Я тоже немножко рисую, - смущенно призналась она. – Но плохо, конечно.
Я вспомнил ее рисунки-объяснялки, когда ей несколькими штрихами удавалось подчеркнуть самую суть. Может, имело смысл попробовать?
Мне хотелось показать ей побольше, пока погода не испортилась окончательно. Тем более, нам, скорее всего, предстояло уехать. Каждое утро я надеялся, что еще один день пройдет спокойно и до нас никто не доберется. Конечно, желать смерти нельзя даже самой распоследней твари, но все же в глубине души сидела надежда, что неведомый киллер все-таки закончит свою работу. Утром и вечером я просматривал полицейские сводки, но ничего утешительного не находил.