– Вот то-то же, – покачал головой волхв. – Я силу целительную тогда в зале почуял. И сейчас невест разгулявшихся она же удержала. Да только на тебе другая сила, – он посмотрел на Василису и перевел взгляд на меня. – А на тебе и вовсе никакой. Одни отголоски. Так они на всех невестах застыли.
– Значит, это не мы, – рискнула вставить я.
– Вы, вы, – хмыкнул старик. – Вон и Луизка про то догадалась. Недаром извести попробовала. Так не скажете?
Ответом была тишина.
– Ладно. Сам узнаю. Вот как слетят отголоски, так и узнаю, – пообещал старик и поднялся. – А пока обживайтесь. К балу этому готовьтесь, будь он неладен.
– А зачем три кровати, раз нас двое, – уже у самой двери окликнула его Василиса.
– А то ваша подружка вертлявая не будет тут дневать и ночевать, коли кровати только две поставить, – фыркнул волхв и вышел вон.
– О ком это он?
Не успела я высказать свои предположения, как дверь снова распахнулась, пропуская двух дюжих слуг, заносящих большой сундук.
– Осторожнее заносите! – донесся из коридора голос степной княжны. – Там лук из турьего рога. Сломаете, руки оборву!
– Леля! – воскликнула Василиса.
– Ага, я! – кивнула девушка, по-хозяйски осматриваясь. – Соскучились?
– Еще как, – вздохнула я.
– А нечего было сбегать. Вы там такое пропустили!
Пришлось выслушать подробный отчет об избиении незадачливого волхва. Примерно к середине рассказа мне стало его даже жаль. Хотя именно нечто подобное я и предполагала. Наведенную злобу старику пришлось снимать с каждой невесты по отдельности, а вот окаменение, которое неведомо как наложила я, он снял оптом. В результате, пока он возился с одной разозленной невестой, другие охаживали его чем ни попадя.
В двух словах мы объяснили Леле, почему нас вдруг переселили. Заодно Василиса напомнила степной княжне о необходимости держать язык за зубами по поводу моего поцелуя с Вороном.
– Помню я, – махнула рукой та. – Ты лучше послушай, как Рисса лавку схватила, да…
– Ой, чувствую, все это будет зря, – ляпнула я первое, что пришло в голову, лишь бы прервать очередной рассказ об эпической битве. И так уже успела почувствовать себя виноватой перед дедком.
– О чем ты? – тут же насторожилась Василиса.
– Да о тайне. Вычислит старик, кто с Вороном целовался.
– И что с того? – фыркнула царевна. – А ты скажешь, что не целовалась. Не о том думаешь, Марина.
– А о чем надо? – проворчала я. В моих мыслях меня уже вели к брачному алтарю в толстых цепях поверх белого платья, а я глупо улыбалась, глядя на Ворона. Такое раздвоение личности злило до чертиков.
– О том, кто нам порошок колдовской подсыпал.