– Если я заболе-ею, к врачам обращаться не ста-ану… – взвыла я, борясь с желанием треснуть заботливую подружку чем-нибудь тяжелым.
– Ну хорошо. Мы тогда пошли, – Василиса поспешно отступила от кровати, утащив заодно и степную княжну, растерянно хлопавшую глазами.
Я прикусила очередную, на этот раз матерную песенку вместе с языком и зарылась лицом в подушку.
Шаги и невнятные разговоры быстро стихли, и я осталась в комнате одна. Убедившись, что из-за полога не доносится ни звука, я спрыгнула на пол и перебралась на свою кровать. Правда, предварительно пришлось вытряхнуть из одеяла кучу крошек. Ругаться стала исключительно мысленно. Любая попытка сказать хоть что-то оборачивалась очередным приступом оперного пения.
Наконец я забралась с ногами на перестланную постель и открыла Васькину книжку. Месть обиженной ведьмы никто не отменял, а я так ни на шаг и не продвинулась в освоении всей этой чертовщины. Но не успела прочитать и двух абзацев, как дверь снова заскрипела. Решив сделать вид, что меня тут нет, я затаилась.
Но неизвестный все же вошел в комнату. Я услышала тяжелые шаги прямо рядом с кроватью, поспешно опустила книгу и прикрыла глаза. Мол, сплю, будить не надо.
Не тут-то было. Гость оказался настойчивым:
– Я услышал, что ты приболела. Что случилось?
Услыхав мужской голос, резко села: «Ворон? Или Горислав?!»
– Марина? Лекаря прислать?
Забыв, что собеседник меня не видит, я яростно замотала головой.
– Или тебя обидел кто? – забеспокоился мужчина. – Так ты скажи, не бойся.
Я промычала что-то нечленораздельное, одновременно надеясь, что это прозвучит достаточно отрицательно и в тоже время не музыкально. Не помогло.
– Можно полог откинуть?
– Не надо… – пискнула я и тут же вопреки собственному желанию допела, – …печалиться…
– Прости, что? – заметно удивился гость и таки откинул полог.
Первое, что я увидела, стала серебряная фибула на плаще. Та самая, которая исцарапала мне лицо, пока Ворон вез меня в крепь.
«Да что ж тебе в столовке-то не сидится?! – мысленно взвыла я. – Тебя там Луизка заждалась и отара невест! Нет, надо было ко мне притащиться. Уйди, пока я еще какую-нибудь глупость не ляпнула… То есть не спела!» И в то же время сердце радостно трепыхалось в груди, будто я получила неожиданный и безумно желанный подарок: «Он пришел! Сам! И курицу свою заморскую бросил!»
– Марина? Может, я тебя чем обидел?
Я мотнула головой, последними словами кляня и подружку, лишившую меня нормального дара речи, и Ворона, так не вовремя решившего проявить заботу. Не петь же ему в самом деле про лебедушку.