— Что ещё ты знаешь обо мне помимо спрятанной одежды у водопада?
— Наверное, почти всё, — удивил её ответом Май, в серых глазах мелькнула грусть.
— Например?
— Ты мало спишь и каждое утро тренируешься, — Май откинулся назад на отставленные руки и поднял лицо с закрытыми глазами к солнцу.
— Хм... А ещё?
— Любишь читать книги по истории империй мира Арде. Не любишь точные науки и языки.
— Ты тоже любишь читать, и это все знают.
— Ты не любишь сладкое и срезанные цветы.
— Это тоже не сложно узнать, — пробормотала Еля.
— Твой любимый цвет желтый, — продолжал Май, открыл глаза и посмотрел на девушку, — но ты никогда не надеваешь одежду этого цвета. Хотя я считаю, что в платье цвета золота ты будешь прекрасна.
— Золотой — это не желтый.
— На зимние праздники дядя подарил тебе платье из тончайшей золотой парчи с дивной красоты кружевами, но ты ни разу не надела его.
На озадаченный взгляд Елении, Май вздохнул и ответил:
— Это был мой подарок, очень хотелось увидеть тебя в нём на балу, но по этикету и по другим соображениям я не мог сам подарить тебе платье и попросил об услуге Эдварда. Оно не понравилось тебе? Ты надела совершенно другое.
— Оно слишком роскошно, — пересохшими от волнения губами пробормотала Еля, отводя взгляд от потемневших вдруг глаз, чувствуя как лицо снова горит от смущения. — Это платье достойно императрицы.
— Именно поэтому я и хотел увидеть тебя в нём.
Еля хотела ещё задать вопросы, но от охватившего волнения голос не слушался.
Майстрим помолчал, нахмурился.
— Наверное, я тороплюсь с признаниями, ты права, но я очень боюсь, что ты вдруг исчезнешь. Как появилась когда-то словно из ниоткуда, так и... — голос Мая вдруг прервался. Он снова вспомнил странный сон, в котором он искал Елю и нигде не мог найти. Этот кошмар стал часто сниться ему, а Майстрим понял, что никогда в жизни он не испытывал такого страха, как в том сне. — Когда ты заболела и несколько дней не приходила в себя, я очень испугался и понял, что, кроме тебя, мне никто не нужен. Ель, я умер бы там рядом с твоей кроватью, если бы ты так и не очнулась.
Еления вздрогнула, потрясённая очередным признанием, Май протянул к ней руку, и она, не размышляя, машинально вложила в его большую и тёплую ладонь свою холодную маленькую, которую он крепко сжал, а потом поднёс ее пальчики к губам и поцеловал.
— Я всем сердцем хочу, чтобы ты поверила в нас.
Он замолчал, а Еля некоторое время приходила в себя от его откровений.
В это время из леса к ним выбежали две молоденькие сердитые фурии.
— Нашли время уединяться! — возмущенно закричала одна.