— Я понимаю. К моему отъезду всё готово. Я уеду, как только выйду от тебя.
— Возьми деньги, Мирина. Они тебе понадобятся.
— Нет. Это нехорошие деньги, поэтому они не принесут счастья. Отдай их тем, кто в них нуждается. Например, в детский приют.
Ясновидящая ушла, а Рикар Морт решительно взял в руки фоннор и с помощью артефакта связи настроил его на своего нанимателя — Хранителя мира.
— Добрый вечер, — от волнения голос мужчины стал низким и хриплым.
— Рад слышать тебя, Рикар Морт, — услышал наёмник усталый голос Хранителя.
— Мы должны срочно увидеться, — твёрдо проговорил наёмник.
— Рикар, мы уже всё обговорили. У тебя возникли проблемы?
— Да.
— Увидеться мы не сможем, — с сожалением произнёс Хранитель. — Я уже далеко. Говори так.
— Ясновидящая Мирина Тарни сказала, что император Майстрим Данери и Еления Огдэн расстанутся лишь на время, а потом снова будут вместе. У них общая связующая нить, которая после долгой разлуки единой уходит к небесам.
Рикар физически ощутил тяжесть от наступившего молчания Хранителя. Его словно придавливало огромной стальной плитой к полу, даже дышать стало трудно. А потом всё прошло также неожиданно, как появилось, а Хранитель спокойно произнёс:
— Кто мы такие, чтобы спорить с высшими силами? Если девушке суждено выжить и вернуться, значит так тому и быть. Ты же действуй согласно разработанному плану и постарайся, чтобы жертв не было.
— Я понял. У меня уже всё готово. Мирина исполнила свою роль, остальное по порядку.
— Рад слышать. У тебя очень мало времени.
— Я знаю.
— У нас всех уже очень мало времени.
Анатоль и Криста Мароу незаметно удалились с праздника, который продолжился для многочисленных гостей.
Еления третий раз за вечер вложила тонкие пальчики в крепкую ладонь Мая, её смеющиеся глаза смотрели в его горящие и восхищённые, и снова одно дыхание на двоих, горячая ладонь на её спине, и появлялось странное непередаваемое ощущение того, что этот мужчина — её мужчина, половина её души.
Май тонко чувствовал каждое движение Ели, а она — его. Их глаза практически не отрывались друг от друга, и оба ощущали на себе многочисленные чужие взгляды.
Разные. Восхищенные и доброжелательные. Враждебные и раздражённые. Злые и завистливые.
— Майстрим, это третий танец, больше нам нельзя танцевать сегодня, — прошептала Еля, не отводя улыбающихся глаз от мага, с удивлением отмечая, что за последнее время совсем перестала его смущаться.
Девушка заставляла себя не думать об окружающих людях, об их мнении насчёт предстоящего брачного союза между императором и простой девушкой из другого мира. Она старалась думать только о мужчине, который так сильно полюбил её, что решил идти против многих правил и обычаев.