Она замерла, а потом... не стала вырываться, а вцепилась в него, словно утопающая, и стала отвечать. В тот раз они целовались, как сумасшедшие, до одури, до потемнения в глазах. Когда расстались, он несмело связался с ней по фоннору, и Еля ответила... смущённо и робко.
После этого завертелось — закрутилось. Так продолжалось три месяца, а потом он сделал предложение. Еления попросила время подумать. Через три дня на очередном задании, когда они бежали по крышам от погони, он мимоходом, безумно волнуясь, поинтересовался, что она надумала, а она усмехнулась, оглянулась на него, поскольку бежала впереди, сверкнула глазами и ответила: «Надумала? Ну что ж, Рон Аверин, ты отличный друг, прекрасный напарник, посмотрим, каким ты станешь мужем».
Сказала и прыгнула на соседнюю крышу. Он в ступоре остановился, пока в него не прилетел парализующий дротик. Сам не понял, где взял силы, чтобы перепрыгнуть и ещё какое-то время пробежать. А потом Еля тащила его на себе, ругалась и кляла его на чем свет стоит, но дотащила до конспиративных апартаментов в старом доме на окраине столице, куда уже вызвала магов-целителей из полиции.
Его забрали в лазарет, а она провела с ним там все три дня, пока он отходил от ядовитого парализуюшего вещества.
А потом... счастливее него никого не было во всей Ровении.
До того треклятого момента... до появления Мэрини Рингс с неожиданной дочерью.
Рон понимал, что сам виноват, но ведь он не изменял любимой девушке. Да ему никто и никогда, кроме Елении, не был нужен. А в тот период времени они не были вместе, Еля мечтала о другом, а он хотел забыться, выкинуть её из мыслей и сердца, оставить только в душе, потому что отчетливо осознавал: в неё она проникла навсегда.
Рон много путешествовал, и в каждом новом городе у него появлялась новая девушка. Раньше он никогда не смотрел в другую сторону, в мыслях всегда была одна только Еля.
Ни одна из девушек её не напоминала. Он даже особо и не старался так выбирать, наоборот, искал дорогие черты в каждом девичьем лице, но такой или просто похожей не могло быть. Еления — одна такая.
Так он и встретил Мэрини Рингс, дочь местных горожан. На каком-то празднике в таверне она танцевала и смеялась звонким колокольчиком. Все движения у неё были ладные и красивые, плавные и соблазнительные. В тот момент Рон вспомнил одну танцовщицу и то, что в танце они так и не стали единым целым. Почему-то это воспоминание отозвалось острой невыносимой болью. Возможно, потому что перед мысленным взором встала танцующая пара молодого императора Ровении и Ели, идеально подходящих друг другу?