Две недели. Может, и три. Срок невелик, но достаточен, чтобы «вправить» себе мозги — обдумать жизнь наперед, разобраться со своими чаяниями, мечтами, планами. Понять, чего ты хочешь по-настоящему, на чем стоит сосредоточиться, не растрачивая силы попусту.
Я устроился в мягком кресле и основательно потянулся.
«Начинаю думать!»
Тот же день, чуть позже
Москва, Кремль
Андропов долго бродил по залам дворца, пока случайно не наткнулся на Суслова. Шли последние приготовления к партсъезду, и главный идеолог окунулся в общественно-полезную деятельность с головой.
— Михаил Андреевич, доброе утро!
— А-а, Юра… — притормозил «человек без галош». — Доброе, доброе…
Он едва не сорвался, продолжая свой бег, но председатель КГБ удержал секретаря ЦК.
— Михаил Андреевич, у меня к вам очень важный разговор!
Суслов затрепыхался, но Юрий Владимирович проявил изрядную настойчивость.
— Юра, — в нетерпении запритопывал Михаил Андреевич, — мне сейчас совсем некогда… Потом! Вечером. Завтра!
— Сейчас! — резко сказал Андропов.
Суслов от неожиданности ослабил усилия вырваться, и председатель КГБ тотчас же закрепил успех.
— Дело касается Миши Гарина, — негромко сказал он.
— Причем тут Миша?
Рассеянный, изнывавший взгляд Михаила Андреевича внезапно обрел колючесть и цепкость.
— «Миха», он же «Хилер», он же «Ностромо», и Миша Гарин — это один и тот же человек, — раздельно проговорил Андропов.
Главный идеолог замер на какие-то секунды, все просчитал, продумал — и затащил главного чекиста в роскошную приемную, чей интерьер не менялся с царской поры. Закрылись высоченные, толстые двери — и словно вернули ко временам империи. Шум, гам, бестолковая суета в цейтноте — всё осталось за резными створками.
— Рассказывай, — велел Суслов.
Председатель КГБ кратко изложил суть.
— Понимаете, Миша готов с нами сотрудничать, — начал он горячиться, — но позицию Леонида Ильича мне не изменить.
— Позиция Леонида недопустима, — сурово отрезал Михаил Андреевич. — И я не позволю, чтобы Мишу упрятали за решетку, пусть даже золотую! Я обязан ему не только жизнью телесной, но и духовной. Ты даже не представляешь, Юра, до чего это тяжело — вытравливать в себе догматика! Впрочем, не обо мне речь. Ты молодец, Юра, что дал «тезке» возможность пропасть и затаиться! И, раз уж зависла пауза, нам нужно ею срочно воспользоваться. Сделаем так. Леонида я беру на себя, а ты, Юра… Ты ведь по-прежнему дружен с Устиновым? Вот и поговори с ним! Нужно обязательно склонить на нашу сторону министра обороны — это весомая фигура. Убедишь его — тут же появится шанс выиграть всю партию!