— Нужно успеть, — Вольф растянул губы во вздрагивающей улыбке, словно извиняясь за разгулявшиеся нервы.
Я замедленно кивнул, глядя на вечерний Берлин. В опадающей темноте зажигалось все больше окон. Их свет складывался и умножался, вычитая мрак.
Понедельник, 8 марта. Позднее утро
Сомали, Могадишо
«У всех праздник, как праздник, — думал Ершов, выглядывая в узкое окошко, больше схожее с амбразурой, — только у нас вечный бой. И даже во сне покоя нет, сплошные догонялки со стрелялками…»
С четвертого этажа отеля «Аль-Уруба» различались белые дома, оттененные метелками финиковых пальм, желтые коробочки такси, и картинка, не лишенная символизма — кафедральный собор с двумя башнями, зажимавшими главный портал напротив белокаменного карандаша минарета. Плоские верха соборных башен были оторочены зубцами и больше подходили замку, чем храму. На левой засел сиадовец с РПГ, а внизу, уткнув орудие в битый «Фольксваген», весело горел кубинский танк.
Гулко свиристя лопастями, закладывал вираж «Ми-24», прозванный летунами «крокодилом». Зависнув в наклоне, вертолет часто мигал злыми огоньками четырехствольного пулемета — крупнокалиберные пули хлестали, вычищая «гнездо» гранатометчика, копотя фонтанчиками пыли и ошметков.
— Манифико! — воскликнул Хорхе. — Трабахо бьен!
— Чистота — залог здоровья, — усмехнулся Григорий.
Мартинес рассмеялся. Он бегло говорил по-русски — учился в Союзе, и понимал советский юмор.
Отвалив в сторону, «Ми-24» потянул вдоль Найгерия-роуд, к возвышенности, где белела вилла «Сомалиа». Эти двухэтажные палаты в стиле «ар-деко» строили еще при Муссолини, когда высушенное, прожаренное Сомали звалось Итальянским. В ту пору на вилле селились губернаторы колонии, а президенты доморощенные прописались гораздо позже.
Сиад Барре неплохо закрепился — резиденцию окружали ряды кольев с густо намотанной колючей проволокой, траншеи и доты, собранные из «кубиков» — бетонных блоков. Засевшего в подземном бункере диктатора защищала гвардия — «красные береты». Со страху они палили во всё, что шевелится, из автоматов, пулеметов и пушек. Особенно доставалось морскому порту — снаряды рвались, вздымая в гавани пенные гейзеры, а вдали синели корабли — крейсера «Владивосток» и «Ленинград», БПК «Василий Чапаев». Мариманы ждали, когда угомонят ретивых защитничков. Ближе всего к берегу подошел большой десантный корабль «50 лет шефства ВЛКСМ» — видать, морпехи сильно разозлились…
— Грего! — завопил Мартинес из темного коридора. — Камарада хенераль!
Ершов с сожалением покинул свой НП — над виллой «Сомалиа» кружили в зловещем танце уже три «крокодила». Они долбили укрепления из пушек и пулеметов, всаживали НУРСы, разваливая блиндажи — пыль и гарь поднимались непроглядной тучей, заволакивая резиденцию.