Марианна
Не знаю, что со мной произошло. Но каждый удар, который он ловил, каждая вспышка боли. Я чувствовала все. Каждую ее унцию пропускала сквозь себя.
Казалось бы, я должна была радоваться, что ему больно. Что его наказывают. Но при взгляде на все это мне становилось страшно. За него!
Сердце в груди не билось - замерло.
- Если хозяин пострадает, ты ответишь за все, сучка, - меня опаляет острой болью. Зейнеп, схватив за волосы, резко притягивает к себе, ударяя меня головой о железные прутья клетки. Из груди вырывается рычание, мне больно, но я боюсь хоть на секунду отвести глаза от ринга.
Мой палач и похититель, но в один момент Берк стал моим спасением. Уже несколько раз он спасал меня. И как бы дико это ни звучало - с ним я чувствую себя в безопасности.
Зейнеп отпускает меня, а я спешу отскочить подальше. Прижимаюсь к противоположной стороне клетки. Возвращаю внимание к рингу. Теперь Берк идет в наступление. Он валит противника на пол и наносит серию сокрушительных ударов. В него будто что-то вселяется. Он настолько одержим сейчас. Животное. Дикое, разъяренное. Я слышу его рычание наравне с хлесткими звуками ударов. Никогда, ни в ком еще не встречала такого сосредоточения ярости и ненависти. Эта вспышка агрессии должна пугать меня. Но она меня зачаровывает. Начинаю чаще дышать, а живот сводит сладкой судорогой.
Бросив беглый взгляд в сторону, замечаю, как подскакивает с места абсолютно спокойный до этого момента мужчина - по-видимому, отец противника Берка. Судья и еще несколько мужчин врываются в октагон, оттягивая Берка от неподвижно лежащего на полу садиста.
Его выталкивают с ринга. Остановившись на полпути ко мне, замирает. Я вижу, как он напряжен. Каждый мускул на его теле, каждая мышца. Мощный, высокий. Словно каменное изваяние. И в этот момент я ловлю себя на мысли, что только здесь, за этим гранитом я хочу спрятаться от всего мира.
К Берку подскакивает Зейнеп. Что-то кричит ему на турецком, потом касается его плеча. Он приходит в себя. Скинув с себя ее ладонь, что-то бросает через плечо. А потом поднимает голову. Наши взгляды встречаются, и весь мир перестает существовать. Нет ничего. Ни этих мужчин, волочащих полуживого противника к выходу, ни подвала, в котором мы застряли. Нет Зейнеп, нет Берка, нет Марианны. Нет моего прошлого: ни Сергея, ни отца. Не было похищения, вообще ничего. Только черная сумасшедшая бездна его глаз. Которая затягивает меня все глубже и глубже. Есть только он и я. Свирепый лев и маленькая девочка, готовая отдаться на его растерзание, жаждущая отдаться на волю его сильных лап.