– Это все объекты для словесной игры. Можешь использовать одно название, можешь соединять несколько. Я начинаю. Осень Есенина просится в душу, золотом склоны горят.
– О, да ты поэтесса! – я восхищенно обнимаю Варю. Эта девушка становится все ближе.
– Ты тоже попробуй.
Я замолкаю и ищу, чем бы удивить мою девушку. Как назло в голову приходит банальное:
– Хочу целовать тебя у фонтана и горячие брызги ловить.
– Серьезно? – Варя подозрительно смотрит на меня.
– Нет! Это строчка стихотворения, – отмахиваюсь я, но чувствую неловкость.
– Хорошо. Теперь моя очередь. Оплела язык оплатка, вкус ореховый бодрит.
– Что? Ты о чем?
– Эти чешские вафли, – Варя показывает на киоск, возле которого стоит очередь туристов. Они отходят по одному и держат в реках тонкий блин, – называются оплатки. Хочешь попробовать?
Мы пристраиваемся к очереди. Нет, я, конечно, знаю, что в Чехии есть вафли, они и в России есть, но не пробовал их никогда. Варя берет две горячие оплатки, одну протягивает мне. Я осторожно кусаю. Обычная тонкая, почти прозрачная, вафля без начинки, только горячая. Хрустит и действительно прилипает к небу и языку, когда размокает от слюны.
– Ореховый вкус нисколько не бодрит. Я его почти не чувствую, – ворчу я.
– Не придирайся к словам. Я вставила это для ритма. Придумай сам лучше.
Я осматриваюсь в поисках объекта. Взгляд наталкивается на памятник, в центре которого изображена золотая шестиконечная звезда. Сопровождающий нас гид рассказывал, что это Чумная колонна. И если по всей Европе такие столбы устанавливались в честь избавления города от страшного заболевания, то в Карловых Варах все наоборот. В этом месте никогда не было чумы.
Строчки в голове рождаются сами.
– Пусть Чумная колонна караулит беду, ну а я у судьбы тебя украду.
Варя смотрит на меня, и ее глаза наполняются слезами. Словно в замедленной съемке я наблюдаю за этим процессом. Яркая синева бледнеет, будто покрывается пленкой. Она становится прозрачной полусферой, собирается в каплю, и вот та уже плавно катится по ресницам и падает на щеку.
Я теряюсь, не знаю, что сказать, и просто прижимаю к себе эту странную девушку. Она доверчиво кладёт голову мне на грудь. Мы какое-то время стоим, не двигаясь, а людской поток огибает нас с двух сторон. Наконец Варя отстраняется, промокает бумажным платочком глаза и щеки и смущенно улыбается.
– Прости. Твоя строчка прозвучала так трогательно.
– Да, я такой. А ты плакса. Пойдём уже обедать.
Мы возвращаемся в отель. Успеваем как раз к концу обеда. Едим наперегонки, так как видим косые взгляды официантов. Прощаемся у выхода из отеля. Я сажусь в приготовленную для меня машину, а Варя улыбается и машет мне рукой.