Сегодня с утра у меня совещание с адвокатом. Прошло полтора месяца с момента оглашения совещания, а вопрос с наследником так и висит в воздухе.
В лифте сталкиваюсь с секретаршей.
– Здравствуйте, Владислав Павлович, – вежливо говорит она и отводит глаза.
Я тоже не очень-то и хочу с ней общаться. Она проходит к своему столу в приемной, а я иду в кабинет. Звонок телефона застает меня на пороге. Оглядываюсь: секретарши нет, а ее мобильник лежит на столе и трезвонит, как безумный.
Раздражает.
– Татьяна Николаевна? Вам звонят.
Возвращаюсь и заглядываю в комнату, где хранится архив. Секретарша сидит на корточках перед полками и тихо плачет. Заметив меня она, вскакивает.
– Ой, простите! Минутка слабости. Вы что-то хотели?
– У вас звонит телефон.
– Да? Где же он?
Я делаю шаг в приемную, беру в руки замолчавший мобильник, мне почему-то на секунду стало жалко несчастную женщину, и протягиваю его ей.
Рингтон включается снова. Я мельком бросаю взгляд на экран и замираю: с дисплея мне улыбается лицо Вари.
Я смотрю на лицо Вари, сияющее улыбкой, и чувствую, как взрывается вопросами мозг. Как? Секретарша и моя девушка знакомы? Но почему никто не сказал ни слова?
Перевожу взгляд на Татьяну Николаевну и вижу панику. Панику! Почему? Неприкрытая правда начинает проявляться со страшной силой. Меня надули. Просто обманули, как самого недалекого простофилю.
– Как это понимать? – голос хрипит от сдерживаемой злости, но я все ещё надеюсь, что это какая-то нелепая ошибка.
– Что? – мне кажется, или секретарша спрашивает с вызовом?
– Вот это, как понимать? – тычу пальцем в экран.
– Фотография. Или нельзя?
– Но почему я не знаю, что вы с Варварой знакомы?
– Вы не спрашивали.
– То есть все было обманом?
– Что все? Я вас не понимаю.
Татьяна Николаевна встряхивает кудряшками, как строптивая овечка. Ее пальцы сплетаются, потом с хрустом расплетаются.
Нервничает? Но почему?
– Все. Наша встреча в офисе, вылитый на меня кофе, поездка в Карловы Вары, травма под копытами лошади – все было спланировано? Но с какой целью? Получить богатого папика для своей дочки?
– Владислав Павлович, – секретарша задирает подбородок. В этот момент я ее ненавижу до такой степени, что готов придушить. Пальцы сами сжимаются в кулаки. – У вас богатая фантазия, – продолжает она, и я взрываюсь.
– Убирайтесь! – спазмом сдавливает горло. Кажется, не смогу выдавить из себя больше ни слова.
– Владислав Павлович! – секретарша меняется в лице и хватает меня за руку. – Вы не можете так со мной поступить! Десть лет безупречной работы нельзя выбросить на помойку!