- Я заметила, как ты весь месяц выпрашивал прощения! – я не верила ему.
- Я злился!
- Злился? – я готова была рассмеяться. Он чуть меня не изнасиловал на каком-то столе, и еще при этом злился!
- Ну, да! Ты вообще-то сбежала с Тороповым! – упрекнул меня Игнатов.
А меня снова разбирал смех. Истерический.
- Да он меня спас! Если бы не он, меня либо ты изнасиловал, либо я замерзла бы где-нибудь на улице.
- Даш, я виноват. И не ищу себе оправданий. Но я действительно не хотел тебя обидеть. Поцеловать – да, но не обидеть.
И снова этот щенячий взгляд.
Наверное, в своих извинениях Игнатов был искренен. Раскаяние сменялось уверенностью, уверенность сожалением, сожаление решительностью, решительность нервозностью. Его кидало как на качелях. И если он сейчас это все играл, тогда я снимаю шляпу. По нему театр плачет.
- Поцеловал? – я боялась, что он снова лжет.
- Насчет поцелуя не секунды не жалею, за остальное прошу прощения! – вот снова твердый взгляд.
- Игнатов! Я тебе доверяла! Ты был моим другом!
- Даш! Ты мне очень нравишься, и я не хочу быть тебе просто другом. Наверное, это следовало сказать тебе с самого начала, но я слишком самоуверенный. Решил, что ты узнаешь меня лучше, и перестанешь быть колючкой. Прости!
Я молча смотрела на Олега, а он в ожидании моего приговора не сводил глаз с меня.
Я видела, как тяжело ему дается каждое слово. Игнатов не привык просить прощения. Он привык к другому. Если просить прощение, то это у него. Перед ним все заискивали, его уважали, а девчонки так вообще боготворили.
И сейчас в этой подсобке Игнатов ломал себя, свои убеждения и стереотипы. Для него это был шаг из области фантастики. Он мог устроить мне кучу проблем, разрушить мою жизнь одним щелчком пальцев. Но вместо этого пытался исправить то, что натворил.
Но для меня его попытки были жалки. Я не представляла, как мы будем общаться дальше, если между нами всегда будет стоять эта ночь.
- Я не смогу этого забыть!
Я наверно, слишком думала, потому что Игнатов расслабился, и даже позволил себе шутить:
- Так классно было со мной?
- Ага! Особенно, когда обещал поделиться с друзьями! – напомнила я.
Его лицо исказила гримаса отвращения. Надеюсь к себе. Он зажмурил глаза и потер лоб рукой.
- Бля, я идиот. И в мыслях не было такого. Я единоличник.
Мне начинал надоедать наш разговор. Мы ходили по кругу.
- Мне все равно. Ты сделал мне больно. Те предал нашу дружбу!
- И очень рад этому. Потому что уже с катушек бы слетел, если бы продолжил дружить с тобой!
Я не понимала, как можно не видеть очевидного.
- Вообще-то ты с них и слетел!