Катя улыбнулась.
— А говорят, что мужчины не любят строить далеко идущие планы.
Подкатил Кригов. Снял у Лисицына с губы прилипшую шелуху.
— Э, ну как так-то? Там у товарищей боеприпасы кончились, а ты тут… Ой. Здрасте. Простите. У сотника Лисицына самоволка. Военно-полевой трибунал ждет.
— Лисицын — это я, — объяснил Юра.
— А я Катя.
Так Катя из будущей сделалась настоящей.
Когда они с Криговым вышли курить, тот хлопнул Юру по спине со всей дури.
— Ничего такая. Катюша. В самый раз тебе, а?
— Ты с меня прикалываешься, что ли?
— В смысле?
— Она ж москвичка. Еще и с золотым кольцом. Это ж ты, брат, с московской пропиской родился. А у меня через три дня командировка кончится, и мне обратно до станицы кочумать.
— А вот ты женись на ней, к тебе как раз прописка и прилипнет! — посоветовал Кригов.
— Ты что? Я так не смогу, — сказал Лисицын. — Что ты, не знаешь меня, что ли?
— Шо, шо. Знаю тебя: дурак. Не сможешь.
— Та и на хрен я ей сдался. Балерина. Из Императорского балета! И я, лох.
— Тебе не надо, я тогда заберу! — предупредил Кригов.
— Ну слышь! — предупредил Лисицын.
Тут дверь снова хлопнула, и на пороге возникла Катя с папироской.
— Сотник Лисицын! — произнесла она. — Есть предложение. Предложение-челлендж.
Кригов прикурил ей. И Кригов же спросил:
— Какое?
— Завтра бал. Бла-бла-благотворительный. Бал завтра, а у меня нет партнера. Кавалера то есть.
Лисицын посмотрел на Кригова беспомощно.
— Как же у такой звезды может не быть кавалера? — спросил Кригов.
— Слетел, — ответила Катя. — Но я говорила не с вами. Сотник Лисицын! Вы выручите даму в беде?
— Я… Я не умею? — спросил у Кригова Юра.
— Я умею, — заявил тот.
— Я научу, — пообещала Катя.
— А где этот бал? — промямлил Лисицын.
— В «Метрополе».
— Это… Внутри Бульварного?
— Это рядом с Кремлем.
— Меня не пустят.
— Меня пустят! — вставил Кригов.
— Это я беру на себя, — сказала Катя.
Лисицын смотрел на нее растерянно, обескураженный ее веселым натиском.
Катя была хороша собой невероятно. Не «хороша собой» даже, а действительно прямо красива. Лисицын смотрел на нее испуганно, боясь глупым словом или неосторожным движением ее спугнуть. И зыркал грозно на Кригова, который не собирался оставлять их наедине, а рыскал вокруг, выжидая, пока Юрка оступится.
— Ты как бабочка, — заявил он Кате неуверенно. — Красивая. Боюсь тебя спугнуть.
— Романтично. Спасибо, что не пчела. Так какой ответ?
Она была пьяна, но и Лисицын тоже был пьян. Это уравновешивало их — пока они оба были пьяны. Пока они оба были пьяны, он мог воображать, что пойдет завтра с ней на бал, что она может заинтересоваться им не только из баловства и любопытства, что будет отвечать ему на письма и когда-то — может быть, ведь может же такое быть?.. — она будет с ним.