– Может ты объяснишь, что случилось?
Вместо ответа ректор витиевато выругался. Тихо, но я расслышала.
– Поздно. Опусти голову! – велел он.
Уставилась на тянущиеся вдоль дорожки мелкие цветочки. Послышались тяжёлые шаги. Краем глаза заметила начищенные до блеска ботинки.
– Галийя? – прозвучал незнакомый мужской голос.
– Вы обознались, – холодно ответил за меня Брендан. – Это моя невеста.
– Невеста? – спросили мы с незнакомцем одновременно. Только он вслух, а я про себя. И забывшись взглянула ректору в глаза. Но тут же взгляд скользнул к мужчине. Всего мгновения мне хватило, чтобы понять всю печаль моего положения. – В таком случае примите мои поздравления.
– Благодарю. И вынуждены откланяться, свадьба дело хлопотное и требует участие двух сторон.
– Конечно. Не смею вас задерживать.
Сердце гулко стучало в груди все то время пока мы шли по бесконечным коридорам дворца, по парковой аллее.
– Прогулка отменяется. Мы возвращаемся в академию. – сказал Брендан, помогая забраться в экипаж.
Сам сел напротив.
– Кто этот мужчина? – задала вопрос, беспокоящий меня с момента встречи. Я знала ответ, оттого и боялась спрашивать.
– Твой отец, – глухо ответил он. – Я узнал об этом в конце совещания. Если бы раньше…
– Он все понял, да?
– Скорее всего, – Брендан нервно взъерошил светло-русые волосы пальцами.
– Что теперь будет? – мой голос предательски дрогнул от нахлынувших предположений. А что будет с мамой и папой? Они не только сбежали сами, но и украли артефакт наследника клана.
В груди болезненно кольнуло. Под веками стало горячо, словно слёзы вот-вот готовились политься из глаз.
– Все будет хорошо, – прошептал он, пересев ко мне и обхватив лицо обеими руками. – Слышишь, все будет хорошо.
Я вскинула голову и, вглядевшись в его глаза, поняла – он меня успокаивает, а сам ни в чем не уверен.
В груди опять кольнуло, но уже гораздо сильнее. Из уголка глаз скатились две горячие слезинки. Брендан притянул меня к себе, даря необходимое мне сейчас чувство защищённости, и стёр их руками. А потом легко и нежно скользнул губами по щекам, вискам, лбу, носу и наконец добрался до губ. Я с готовностью открылась ему, отдаваясь на волю чувств, выкидывая из головы терзающие душу мысли, забываясь в океане приятных ощущений.
Дыхание участилось. Нежные поцелуи сменились долгим, чувственным, соединившим не только губы, но и сердца.
– Я не отдам тебя никому, – шептал мужчина, прокладывая дорожку из поцелуев по шее вверх к губам, потом вновь вниз, но на этот раз спустившись к ключицам. – Моя и только моя…
Мужская ладонь обжигала все, чего касалась: спину, бедро, ягодицы. Даже через одежду. С отчаянием утопающего я цеплялась за его шею, как за последнюю соломинку, отделяющую меня от полного безумия. И одновременно льнула к нему, выгибалась, желая оказаться ближе.