Я вновь нашла Ханта в холле. Очевидно, он караулил гостей, чтобы проводить их должным образом. Попросив дворецкого запереть Кайло в хозяйской спальне, направилась в свои покои. Все попытки взять себя в руки заканчивались провалом. Я не могла и минуты усидеть на одном месте. Вскакивала, носилась по комнате, заламывая руки, делала несколько глотков холодной воды, опускалась в кресло, а затем все начиналось заново.
– Ты снимешь с меня сегодня это яр-рмо? – возмутилась в какой-то момент Лапка, с интересом наблюдавшая за моим мельтешением.
Подобная нервозность была несвойственна мне, но ведь на кону в очередной раз стояло будущее.
– Прости, совсем забыла о камне.
Я села на кровать, избавила изумрудного пушистика от небесного железа, упаковала его обратно в конверт и посмотрела на часы. Прошло по меньшей мере двадцать минут с тех пор, как мы покинули кабинет, а от герцога ни весточки. Неужели не посчитал нужным сообщать мне о результатах ритуала? Нет! Будь у него возможность, он бы пришел.
– Почему так долго?! – возмутилась я, вскочив в постели. – А вдруг нейтрализатор не сработал? – собственная мысль заставила меня ужаснуться. – Я так больше не могу. Сейчас пойду и сама все узнаю.
– На обр-ратном пути печенье захвати, – донеслось мне вслед.
Стоило сбежать вниз по лестнице, как услышала разгневанный голос лорда Арчибальда:
– Без понятия, как тебе удалось это провернуть, но мы оба знаем, что ты не мой сын.
– Ошибаешься, я твой сын! – в голосе его светлости зазвенели стальные нотки.
Граф сделал шаг вперед и буквально выпалил герцогу в лицо:
– Я тоже так думал до твоего совершеннолетия. Потом долгие годы списывал увиденное на галлюцинации, большое количество портвейна, выпитого в тот день, полагал, что померещилось, когда услышал рык по ту сторону двери и заглянул в замочную скважину. Пока год назад не нашел разорванную в клочья одежду. Повезло, что твоя мать запрещала что-либо трогать в той комнате. Так что не морочь мне голову, Шеридан. Лучше отдай в качестве компенсации то, что хранится в спальне.
Очевидно, украденная у Самаэля вещь имела огромную стоимость, раз одни за ней охотились, а другие усердно ее охраняли.
– Ты о чем? – опекун хохотнул, но не искренне, и изобразил недоумение.
– Не ломай комедию! Актер из тебя по-прежнему никудышный. Если хочешь, чтобы все закончилось, отдай по-хорошему.
Решив, что и без того услышала немало, подхватила юбки и устремилась в левую часть замка. У нас получилось! С этой минуты можно было выдохнуть и начать наслаждаться жизнью. Пусть теперь не имело значения, что произошло в кабинете после моего ухода, мне хотелось услышать все в мельчайших подробностях, и я надеялась, что его светлость не лишит меня подобного удовольствия.