Злость и отчаянье переплетались и душили своими холодными пальцами, сдавливая шею так, что ком невыплаканной обиды мешал дышать. Калос сидел на камне, вытирая жгучие слезинки, вытекавшие из уголков глаз. Глаз, которые начинали затекать от образующегося яркого фингала. На душе было мерзко, словно в канализации поплескался. Он же был лучший из всех претендентов, подавших документы в храм. Лучший.
Юноша знал, что он выложился как мог, он прекрасно оценивал свои силы и возможности других участников испытаний, но… Его не взяли. Их не устроило, что юноша был лаконец, им не понравились его документы, его родословная. Мало того, что что над ним посмеялись, денег не вернули, так ещё и не отдали документы. Когда Калос начал доказывать, что он лучше других, его просто выгнали. Юноше было стыдно таким побитым возвращаться домой, к своему лугалю, он-то себя уже видел в собачьей шапке.
И ведь сделать он ничего не мог. Не понравилась им его родословная, и всё, а вся причина в том, что в во время Олинфской войны Спарта поддержала интересы Македонии. А Калос-то, лаконец.
Это он сейчас понимает, когда остался сидеть на камне, без документов и денег. Почему же эта здравая мысль его не посетила раньше. Хорошо, что боги надоумили деньги на дорогу в Олинфе в представительстве оставить. Калос шмыгнул носом.
— Что, и тебя обманули? — рядом с ним лихо остановил своего коня мальчишка лет двенадцати. Цокотом языка он отдал коню команды и, легко соскочив с него, подошёл к понуро сидящему лаконцу. Худощавый, высокий, почти ростом с Калоса, он смотрелся голенастым в обтягивающих фракийских штанишках, заправленных в кожаные добротные сапоги. Лицо было приятным с детскими пухлыми щеками здорового розового цвета. Из-под насупленных бровей воинственно горели глаза. — У меня они документы и деньги забрали.
Калос поднялся, он всегда имел слабость к коням, а тут был такой красавец скаковой. Он погладил благородное животное по морде. Тот легко хватанул его губами, предупреждая, что от чужака фамильярности не позволит.
— Не буду, успокоил коня лаконец, но ты такой красавец… — Калос сам бы не отказался от такого, но вместо того, чтобы купить коня, он потратил все деньги на этот воронами проклятый храм. Он вздохнул, — у меня тоже.
— Отец сейчас приедет, разберётся, он это так не оставит, — на юном лице мальчишки проскользнула такая мстительность, что лаконец не мог не улыбнуться.
Он-то тоже думал, что справится. Обидно будет увидеть, как меркнет вера мальчишки во всемогущество своего отца. Калос в своего верил до конца, пока его не распяли восставшие. Хотя нет, теперь у него другая семья… он подчиняется лугалю, и тому теперь решать его жизнь. И опять навернулись мысли о Маржике, как он посмотрит в глаза, потеряв деньги, документы. Может, не возвращаться? Но у него то, что нужно его лугалю, контракты торговой гильдии, которые он подписал в Олинфе. Юноша окончательно запутался в себе.