Мы сидели в больничном кафетерии, она только что вышла от Лавра. В ее взгляде заметно облегчение и материнская радость.
— Просто порой людям странно видеть примеры искренней сильной любви, — заявляет Лидия Евгеньевна. — Куда проще наблюдать за чужими ссорами, недопониманием и ненавистью. Это предает уверенности и чувства собственной нормальности.
— Я не совсем понимаю, — признаюсь.
— Всё просто. Личная жизнь у какого-нибудь человека, мягко говоря, не сложилась. Тут могут быть задействованы различные причины. Этот человек не видит или не хочет видеть никаких проблем в себе и в своих подходах к жизни. Когда он видит рядом с собой такого же несчастного человека, то понимает, что это нормально — мириться с неудачами и безрадостностью. Порой это даже поднимает самооценку, ведь у кого-то проблемы могут быть куда хуже, чем твои. А вот, когда ты совершенно неожиданно сталкиваешься с теми, кто любит и, кто готов отдать всё, чтобы сохранить эту любовь, становится уже не так приятно. Обнажаются собственные проблемы и возможно даже приходит осознание собственных ошибок. Чужое счастье всегда выглядит идеальным и недостижимым, поэтому вызывает или недоумение со стороны общественности, или даже озлобленность.
Я много размышляю над словами Лидии Евгеньевны. Неужели наша связь с Лавром, моя поддержка, моя забота о нем и любовь к нему настолько очевидна для окружающих? Наверное, так и есть. Я не стыдилась, потому что мне было глубоко плевать на мысли и рассуждения незнакомых людей. Просто я никогда не понимала и не хотела ощущать на себе чью-то зависть.
Выпал первый снег. Доктор разрешил Лавру подышать свежим морозным воздухом в больничном дворе. Я качу инвалидное кресло и постоянно слежу, чтобы плед на коленях Лавра не сползал.
— Ты должна заботиться о себе, о нашем ребенке, — слышу тихую реплику, что едва отдает привкусом обвинения.
— Не переживай, я выстроила свой график таким образом, что мне на всё хватает времени. Я даже не устаю, представляешь? — я стараюсь не обращать внимания на редкие выпады со стороны Лавра, потому что знаю, у него это сейчас происходит не намерено.
— Это я должен заботиться о вас, а не вы обо мне, — угрюмо бормочет.
— Кажется, у тебя развился комплекс, любимый, — целую его в лоб и поправляю шапку. — Все мы люди и все мы бываем слабыми и уязвимыми. Ты хорошо держишься, об этом даже доктор говорит.
— Но я ведь мужчина, — тяжелый вздох.
— Прекрати, пожалуйста. Ты пытаешься взвалить на себя слишком многое. Сейчас тебе нужно сосредоточиться на реабилитации, а обо всём остальном позаботится твоя семья. Мы тебя не бросим, слышишь меня?