Но Давид убирает их, быстро пристраивает свой член к анусу и толкается уже им, медленно заполняя девушку собой. Карина стонет, ей больно, цепляется за кожу дивана руками, но скоро член проникает весь, боль отпускает, колечко ануса максимально расширяется, она испытывает ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Давай, милый, почувствуй, как тесно в ее попке, давай, мой мальчик, сильнее.
Алекс обходит диван, поднимает лицо девушки, направляет свой член к ее рту, скользит головкой по губам. Карина жадно открывает их, вбирает член наполовину, Алекс толкается вперед как можно глубже. Они имеют девушку с двух сторон, при этом смотрят друг на друга глазами, полными желания и страсти.
— Алекс, я больше не могу, я сейчас кончу…боже….аааааа.
Карина, кричит, ее крики отдаются вибрацией на член Алекса, она сама чертовски близка к оргазму, находит свой клитор, быстро натирает пальцами пульсирующий бугорок. Чувствует, как Давид внутри нее набухает, как вбивается еще сильнее, начинает кончать.
Карина ловит волну своего оргазма, конвульсивно сжимая мышцы, чувствует, как Алекс упираетесь ей прямо в глотку, начинает кончать, она чуть не давится от эмоций, дышит носом, глотая, принимая в себя его сперму. А Алекс кончает так быстро от того, что видит, как его идеальный Давид, кончая, искажает гримасой удовольствия свое прекрасное лицо, стонет, глотая ртом воздух, запрокинув голову.
Карина не успевает проглотить всю сперму, в конвульсиях оргазма соскакивает с члена Давида, падает на бок, колечко ее ануса сжимается на последних секундах оргазма. А оба мужчины стоят друг напротив друга с еще возбужденными членами. Алекс быстро обходит диван, притягивает к себе Давида и нежно целует его полураскрытые губы.
— Алекс, иди к нам!
Карина кричала из бассейна, где они с Давидом дурачились прямо под открытым ночным индонезийским небом с яркими звездами. Алекс наблюдал за ними из джакузи, он был расслаблен, но все еще не полностью удовлетворен.
Как странно на него действовал этот парень. Алекс не помнит такого, чтобы так сильно был к кому-то привязан. А он привыкал, привязывался к нему, уже начинал думать не о себе одном, а о них двоих, как паре. За эти три месяца, что они вместе, Давид несколько раз в неделю ночевал у него дома, они практически каждый день виделись в его студии.
Все наброски, слепки, черновики были с образом Давида. На одних парень был изображен в профиль: полные губы, идеальные скулы, на других — части идеального тела: ягодицы, плоский живот, половой орган. Вот именно ему Алекс уделял особое внимание, прорисовывая до мелочей, до каждой тонкой детали — набухшую головку, выпирающую венку. Он всегда заводился, вспоминая по памяти, изображая на листе бумаги, член Давида.