Тихий шепот Алекса в самое ухо, по коже бегут мурашки и так снова щемит сердце Давида.
— Я не надумал, я видел.
— Что ты видел?
— Ты и этот…Марко.
Давид говорит так, словно выплевывает это имя. Не хочет ни думать, ни вспоминать, вообще не хочет ничего. Если сейчас так больно, то как будет, когда он станет не нужен Алексу? А его место займет вот такой, типа этого капитана-красавчика.
— Какой же ты маленький, глупый мальчик еще.
— Да, вот я глупый, а Марко умный, вот и иди к нему!
Давид хочет вырваться из сильных мужских рук, но Алекс его еще сильнее прижимает к себе. Разворачивает, прижимает своим телом к кафельной стене, берет двумя руками лицо Давида, поглаживает большими пальцами его мокрую кожу. Бегает по нему глазами, останавливается на губах.
— Глупый, мой сладкий, глупый и ревнивый мальчик.
Говорит прямо в губы, а потом целует, жадно, больно засасывая, насилуя его рот. Этот поцелуй лишает воли, по телу проносится сладостная волна, ноги подкашиваются, пульс учащается. Давид не может сопротивляться этим губам на своих губах, этим рукам на своем теле.
— Господи, с ума меня сводишь своей ревностью.
Давид отвечает на поцелуи, трется своим возбужденным членом о бедро Алекса. Целует его шею, вода стекает по их телам, по горячей покрытой бронзовым загаром коже.
— Ревную тебя ужасно, просто разрывает от этого.
— Глупый, это я тебя ревную и так боюсь потерять.
Давид берет в руку набухший член Алекса, проводит несколько раз, так же с его членом делает Алекс, освобождая чувствительную головку, нежно сжимая, лаская.
Все происходит так быстро и стремительно, после откровений о ревности мужчины возбуждены до предела. Алекса переполняют эмоции, он не может себя сдерживать, толкается навстречу кулаку Давида, сжимающего его член. Стонет, хрипит, он готов кончить вперед него, излиться, опустошить себя полностью.
Он дрочит член Давида, именно так, как ему нравится, слушая его стоны, глотая их своими поцелуями. Но оргазм подкатывает так быстро, обычно Алекс более вынослив, но с этим мальчиком все по-другому, все иначе. Он считал, что все контролирует, но, оказывается, любой контроль катится ко всем чертям, когда рядом Давид.
— Господи, Давид, я кончаю…аааааа……боже…мальчик мой….сожми сильнее…ааааа.
Алекс кричит, дергается всем телом, прижимается плотнее, ищет губы Давида, целует, что-то шепчет. Его пальцы сильно обхватывает багровую головку Давида, парень дергается, ток пробивает тело. Яркий оргазм вспыхивает фейерверком перед глазами, он сам кричит, почти плачет от этих эмоций и ощущений.