— Нет, — я тоже улыбнулась. Наталья даже рукой махнула, как будто больше не собиралась ничего слушать.
— Жду Вас внизу, Ева, — только и сказала она, уходя. — Солнце и пирожные из «Гавани»… Тут даже говорить не о чем.
Не прошло и пятнадцати минут, как мы уже сидели в беседке за домом. Напрасно я боялась, что замёрзну — здесь в самом деле было так тепло, что я забралась на диванчик с ногами и теперь, обхватив чашку, медленно цедила душистый чай с мятой.
Только что я доела корзиночку со сливочным кремом и грецкими орешками, теперь же взялась за другое — украшенное квадратиком белого шоколада.
— Это так вкусно, — не сдержалась я, откусив кусочек и застонала.
Усталость брала своё, глаза слипались. От горячего душа и чая меня совершенно разморило.
— «Гавань» — лучшая кондитерская во всём Грате, — я поставила чашку на стол, и Наталья взяла чайник, чтобы подлить мне ещё. — Она основана более ста лет назад, рецепты многих изделий передаются из поколения в поколение и держатся в строгом секрете.
— М-м-м… — протянула, чувствуя, что у меня слипаются глаза.
Наталья подала мне чашку.
— Нужно, наверное, возвращаться, — вздохнула я, коснувшись лица. — Что-то я так устала.
— Не удивительно, — тут же отозвалась она. — Оказаться за бор…
Голос её на миг исчез, как будто кто-то резко убавил громкость. Чашка качнулась в руках, и я, опомнившись, взяла её крепче. Пытаясь прогнать сонливость, сделала несколько глотков, однако это не помогло. От греха подальше я поставила её, опять потёрла лицо и хотела было встать, но ноги не держали.
— Полежите немного, Ева, — донёсся издали голос экономки. Спокойный, как будто укутывающий. Вот только я знала — так не может быть. И эта усталость, и слипающиеся веки…
— Что вы… — начала было я, снова пытаясь подняться. Не разобрала собственного голоса — так тихо прозвучали слова. Я и уверена не была, что вообще что-то сказала.
Поняла только, что встать не могу — вместо этого под щекой оказалось что-то твёрдое, ладонь упала на край диванчика.
Облизнув губы, я из последних сил заставила себя приоткрыть глаза. Нельзя… нельзя спать — только это и билось в голове. Не спать…
— Наталья… — выдохнула и тут увидела силуэт. Тень… Тёмную, высокую тень на фоне размытого выхода, а рядом с ней другую — маленькую. И два голоса… два голоса сквозь неотвратимо засасывающую меня темноту. Не такую, что была во взгляде Руса, нет… Самую обычную, тяжёлую, грозящую мне…
— Ты свободна, Наталья, — как будто услышала я. Или… может быть мне только показалось. Показалось, что… На этом всё кончилось: темнота и чьи-то руки. Не те… совсем не те.