Пока я размышляла, ответить или нет, телефон верещал на весь вагон, привлекая внимание пассажиров. Когда он, наконец, замолчал, я решительно вскрыла его и вытащила сим-карту МТС.
Больше мне никто не дозвонится – в телефоне осталась одинокая билайновская симка с секретным номером.
Который знали только опекуны.
Теперь его не знает никто.
А у меня начинается белая жизненная полоса, и получать звонки из прошлого нет никакого желания.
Что касается папки, то я сделала всё, что от меня зависело – она доставлена по указанному адресу. Другого там нет.
В любом случае, если произошла какая-то путаница или в адрес закралась ошибка, Константин Зимин рано или поздно позвонит в агентство или объявится в «Дон Жуане» собственной персоной. Настя мастерица плести небылицы, прикрывая оплошности шефа, – сочинит что-нибудь. А Зимин просто напишет новое заявление. Если дело срочное, то он прибудет в офис очень скоро. И, надеюсь, обе стороны уладят дело миром.
Впрочем, меня это уже не касается.
Я попыталась переключиться на мысли о насущном, прикидывая, где бы успеть перекрасить волосы и какие вещи взять с собой в неожиданное путешествие, которое должно перевернуть мою жизнь. Правда, вместо длинных волос, которые всю жизнь носила Лена, мою голову также всю жизнь украшала короткая, почти мальчишеская стрижка с косой чёлкой, но я решила, что объясню этот момент желанием сменить имидж, чтобы понравиться жениху. Я была очень взбудоражена, и никак не удавалось рассуждать здраво и трезво. Я не узнавала себя – тихую и застенчивую – в этой неожиданно проснувшейся авантюристке.
Между тем до вылета оставалось всего пять часов.
Это может показаться невероятным, но в свои двадцать два года я ни разу не видела моря. Опекуны были домоседами, и лето мы обычно проводили на даче под Коленовом. А лететь предстояло не куда-нибудь, а в Рубиновск, курортный город!
Время стремительно утекало. Из отпущенных судьбой пяти часов два с половиной ушло на обратную дорогу до Мирославинки, ещё один – на поиски ближайшей парикмахерской, мольбы пропустить без очереди и покраску; и оставшиеся полтора – на оперативный сбор, ожидание такси и стремительную езду до аэропорта с оплатой по двойному тарифу.
Ровно за час до вылета я, запыхавшаяся, стояла в аэропорту возле стойки регистрации, зажав в руке билет.
Короткие волосы блестели непривычной чернотой, а душа едва не выходила из берегов от надежд и мечтаний.
– Ваше имя? – спросила регистратор, опуская меня с небес на землю.
– Кольцова Елена Владимировна, – ответила я, глядя в пол, и жар волнения разлился по телу.