А в сентябре вместе с двумя своими управляющими и переводчиком летала в Буэнос-Айрес – на международную выставку оборудования, товаров и услуг для гостиничной индустрии. После выставки я задержалась там ещё на три дня – посмотрела город, побывала в театре «Колон», музее декоративного искусства и знаменитом кафедральном соборе – и вернулась обратно в Великорусск.
Характер мой мало изменился. Я всё такая же замкнутая, тихая и осторожная, и только-только начинаю чуточку выходить из своего панциря. И такая же одинокая, хотя на обязательных приёмах меня постоянно окружают толпы молодых людей. Надо признать, что с помощью стилистов и визажистов внешне я очень похорошела, стала модной и даже весьма эффектной. Но, когда никто не наблюдает за мной, я люблю, облачившись в обычные рваные джинсы, майку и слипоны, или болоньевое пальто с неброской шапочкой и ботинками на сплошной подошве, просто гулять по городу, бродить по паркам или сидеть у реки. Никем не замеченная и не узнанная. Это лучшие минуты моей жизни.
Несколько слов нужно сказать и о Лене, тем более что её жизнь тоже очень переменилась, как и она сама. Когда после подписания дарственной на часть имущества я позвонила ей, то нашла свою сестру в далёком монастыре. Она объяснила, что уехала туда послушницей на две недели, скоро вернётся и с благодарностью примет всё отписанное. Но прошло уже очень много времени, а Лена по-прежнему там. Изредка я звоню, и она снова просит чуть-чуть подождать, потому что пришлось остаться ещё на месяц. Потом ещё на год… Называет монастыри, куда следует перечислить доход с гостиниц. И всякий раз я покорно записываю, а её голос с каждым моим звонком становится всё прозрачнее и светлее. И что-то подсказывает мне, что в мирскую жизнь Лена уже не вернётся. Мне хотелось бы отговорить её от монашества, но я не буду этого делать. У каждого своя судьба.
Огонь в камине стал слишком жарким. Я поджала под себя ноги и потянулась за очередной виноградиной, когда раздался мелодичный звонок. Чтобы увидеть, кто пришёл в этот поздний час, больше не нужно вскакивать и бежать к двери, достаточно включить монитор видеонаблюдения.
У калитки жалась от дождя и холода фигура мужчины в чёрной куртке и натянутом на голову капюшоне. Лицо его скрывалось за букетом белых хризантем, но нетрудно было узнать выглядывающую из-под капюшона светлую чёлку и ухо архитектора Босини. Что скрывать, сердце моё ёкнуло при виде этой картины…
Я протянула руку к кнопке, чтобы открыть калитку и впустить гостя. Как странно, что он запомнил мой день рождения! Ещё тогда, в конторе нотариуса, когда я заполняла соответствующую графу. В прошлом году он позвонил рано утром с милым поздравлением, и неожиданно мы заболтались на целый час! С ним было легко и интересно, местами забавно, а от его голоса веяло необычайным теплом. Я до сих пор не могу объяснить, почему посреди пустяковой беседы вдруг возникло стойкое чувство, будто наши души обнялись и замерли – а мы делаем вид, что не замечаем этого, и весело городим всякую ерунду…