Наконец, сумбурная история была окончена, и Макс, схватившись за голову, тяжко выдохнул:
– Уф-ф…
Во мне, казалось, в это мгновение остановилась жизнь.
Я ожидала чего угодно – презрения, обвинений, ярости и даже признания в любви, но с оговоркой, что, поскольку деньги Лены ему важнее, то жениться он всё же предпочтёт на ней – и внутренне готовилась к любому исходу.
Макс поднял голову, и наши взгляды встретились. Я никак не могла проглотить застрявший в горле комок. Но глаза жениха были тёплыми, не заледеневшими. Я смотрела в них, как провинившийся ребёнок.
– Дурочка моя… Мышонок мой… Что ты себе надумала?
Наконец, мне с трудом удалось сглотнуть.
Макс тоже был взволнован. Нервно постукивал пальцами по столу.
Я неловко, заискивающе улыбнулась, уничижительно вымаливая прощение.
– Ох… – Он тряхнул головой, и до меня донёсся запах персикового шампуня, остро напомнив, как я люблю его. Своего жениха… Или уже бывшего жениха…
Затем он долго молчал, напряжённо глядя в окно на цепь ржавых гаражей. Я сидела в ожидании, безгласная, подавленная, боясь шелохнуться на жёстком табурете.
– Так значит, ты – не Лена Кольцова из Отреченска, а Валя Шангина из Коленова? – переспросил он наконец, повернувшись ко мне. – Я правильно понял?
Я вымученно кивнула.
– Тогда слушай. Мне нужна только ты, такая, какая есть, и как бы тебя ни звали… – наконец, услышала я его решение. Как бальзам на раны, пролились слова – такие долгожданные, выстраданные, необходимые, как воздух!
Он выхватил меня из-за стола и едва не задушил в объятиях.
– Какая, к чёрту, Лена… Что ты, зайка моя… Я же тебя полюбил, тебя… А Лена – сама виновата, она меня бросила… И к чёрту её наследство! Ты – моё самое главное сокровище, моя Валентинка!
Он расцепил руки, будто они внезапно ослабли.
Приходя в себя, я вернулась к столу, допила чай. Он докурил.
И вдруг задорно засмеялся. Его взгляд снова стал прежним, любящим и добрым.
– Леночка… – с новой силой прижал он меня к себе. – То есть Валечка… Надо привыкнуть к твоему новому имени…
И зарылся губами в мои волосы.
Господи, как же я была счастлива! Обманом обретённое и едва не потерянное счастье вернулось ко мне! Теперь обмана больше нет, а счастье осталось!
Я обхватывала Макса, и мне не хватало собственных рук. Тыкалась зарёванным лицом в его мускулистую грудь, обтянутую белой футболкой, рыдая и выплёскивая накопленный мучительный страх, вырываясь из болезненных удушливых сетей, и любимый обнимал меня и гладил по голове, как маленькую. И все кошмары вдруг рассеялись, с плеч упал груз боязни разоблачения, и я рассмеялась тоже, не веря, что он не выкинул меня с позором из своей комнаты и из своей жизни…