Однако ничего объяснять я не стала, так как сама ничего не помнила.
– В ресторане пили? – поинтересовалась я вместо объяснений.
– Сначала в ресторане, потом в общаге… – ответил он после паузы, поняв, что я не намерена отвечать на вопросы.
– А кто может это подтвердить? – спросила я, как прокурор.
– Да кто… – растерялся Макс. – Пенсионеры из другого крыла на даче… Сама знаешь!
– Значит, алиби у тебя нет, – подытожила я.
– Да всё у меня есть, приезжай – увидишь! А, я за сигами ночью выходил, продавщица видела.
– А Дэн?
– Дэн в общаге оставался. Я могу подтвердить. Ты мне веришь? Ты вернёшься?
– Макс, я никогда не вернусь. Я всё слышала там, в курилке, – наконец, призналась я.
Он помолчал, потом произнёс:
– Ну и что ты слышала?
– Что ты женился ради денег. Только ты ошибся. У меня нет денег. Я – не Лена Кольцова. Я другой человек. Ты переписывался не со мной. Я просто на неё похожа. Я покрасила волосы в чёрный цвет и приехала вместо неё.
На этот раз у меня получилось всё объяснить предельно чётко и ясно. Но Макс опять не слушал меня.
– Крошка, ну я уже понял, что ты больная! Но не думал, что до такой степени! – возопил он. – Слушай, ну хочешь быть Валей – будь ей! Глупая ты Валентища! Да не ради денег я женился! Тебя я, дуру, полюбил! Мне по фигу, как тебя зовут и вместо кого ты приехала! Возвращайся давай быстрее… Ты так и не сказала, где ты! Где ты, а? Ты прости, я пьян в раздуду…
– Макс, ну нельзя же быть таким истуканом! Выслушай меня наконец! Я хочу, чтобы ты твёрдо усвоил: я – не Лена. У меня нет наследства. Осмысли это, и мы встретимся в следующий раз для того, чтобы подать на развод, – решительно сказала я, и сердце невольно сжалось от боли.
В ответ на это Макс пропел песню Петра Налича.
– Пустая ты! Нет в тебе искры Божьей!
И зачем я тебя полюбил?
И зачем предпочёл тебя спорту?!
Катится, катится жизнь по наклонному борту…
– Не паясничай, пожалуйста… – попросила я.
Он вдруг резко прервал дурашливый тон и жёстко сказал:
– То скрывалась от меня, то свалилась как снег на голову, то любишь меня без памяти, то прямо со свадьбы сбегаешь, то ты Лена, то Валя… Ты уж определись! – В его голос просочилась злость.
– Я определилась… – прошептала я, касаясь трубки губами. – Я Валя.
– Валя…? – Он проглотил ругательство. – Ну, я и женился на Вале! Какие ко мне претензии?!
От неожиданности его речей я не нашлась, что сказать. А он между тем продолжил, причём абсолютно трезвым голосом:
– Послушай теперь и ты меня. Да, ты странная, ты чудна́я… Но в тебе много хорошего… Ты добрая, мягкая, правда запуганная какая-то и мелкая, как воробей. И я действительно полюбил тебя. У меня таких никогда не было, таких ласковых, нежных… Были красотки, да, но холодные и чёрствые. Ну стервы, короче! А ты совсем другая… Я и сам не понял, как ты меня зацепила. И заметь, предложение я тебе сделал до того, как ты сообщила о наследстве! Да, деньги имели значение, не скрою, ты и сама знаешь. Но лишь до твоего приезда! Потом всё изменилось. Однако же я имел неосторожность проговориться о твоём приданом Дэну. А ты начала талдычить – нет наследства, нет наследства… Жалко стало?! Дело твоё, конечно, можешь со мной не делиться, можешь вообще отказаться от него, мне по фигу. А что касается разговора в курилке, то я просто не мог сказать Дэну, что ты зажала бабки. Мне-то уже всё равно, но ему… Пойми, я строю дом, я ему задолжал, и он ждёт бабла! Он бы расстроил свадьбу к чертям собачьим, я его знаю… После свадьбы я бы ему всё объяснил. Видишь, мы оба хороши…