– Вам бы подольше на природе пожить! И не в посёлке городского типа, а в настоящей деревне! Здесь в семи километрах село Скороспелое – забавное название, правда? Как сорт яблока… А в двадцати – Богатое. Дальше – Рдяное. Названия-то какие, хоть на вкус пробуй! А природа какая необыкновенная! Тишь, благодать, раздолье! Только людей почти не осталось, кто уехал, а кто в мир иной отправился…
Роман Ростиславович крякнул, перебив сам себя, и смущённо спросил:
– Вы не против, если я пропущу стаканчик вишнёвой наливки?
Я отрицательно помотала головой. С чего я должна быть против?
– Не хотите ли и вы? Собственного изготовления!
Он, улыбнувшись, поднёс к моему носу ту же гранёную рюмочку, но вместо валерьянки в ней уже колыхалась ароматная наливка рубинового цвета.
Пожалуй, я была бы не прочь её отведать, но сочла, что пить при данных обстоятельствах – верх неблагоразумия.
Пришлось вежливо отказаться:
– Нет, спасибо.
– А вам бы не помешало! – покачал головой профессор, снова вглядываясь в моё бледное лицо внимательно и задумчиво.
– Во сколько идёт электричка до Мирославинки? – поинтересовалась я, отводя взор.
Хозяин указал рукой на висящий на стене лист, заполненный почти каллиграфическим почерком.
– Вот расписание электричек и поездов на все направления. Извините, что не распечатано, а написано от руки – здесь интернет не ловит, да и принтера не имеется…
– Ну что вы, у вас идеальный почерк…
Эйнштейн хмыкнул в усы, ловко, как жонглёр, подхватил два подноса с посудой и унёсся в кухоньку. Через секунду оттуда послышались плеск воды и весёлое мурлыканье – удивительный доктор мыл тарелки и напевал бойкий мотивчик!
Я ещё не решила, куда ехать – домой в Мирославинку или к Максу в Нижневерск. Цифры и буквы запестрели в глазах.
Странная записка всерьёз обеспокоила меня, поэтому я сочла, что будет правильным убраться отсюда подобру-поздорову до визита Петрищева, то есть до десяти утра.
– Я перепишу кое-что на всякий случай, у меня память плохая… – крикнула я громко. – И уеду утром, часов на шесть, семь или восемь…
Профессор выглянул из кухни и приветливо улыбнулся, и это была уже не жуткая, а очень милая и добрая улыбка. И мне вдруг остро захотелось никуда не уезжать, а остаться здесь навсегда.
К сожалению, это было неосуществимое желание, и пришлось его подавить.
В кармане халата, в котором я сидела, нашёлся сложенный вчетверо замусоленный тетрадный лист, и на одной его четвертинке я записала несколько рейсов – 5.45, 7.49 до областного города Ракитова через Мирославинку и 6.12 и 9.30 – до Нижневерска.