Вспомнился хмурый взгляд рабочего, занимавшегося ремонтом якобы нашего будущего дома, и поспешное бегство Макса со стройплощадки. Ухмылка Дэна в нелепых и фальшивых разговорах о бизнесе. Рестораны, отдых на море – всё это была лишь пыль в глаза на последние гроши! И машина, скорее всего, взята напрокат. Единственное богатство моего жениха-альфонса – это крошечное обветшалое жилище, и весь его бизнес – поиск богатой невесты…
И, как последнее звено в цепи, мне сразу стала ясна причина его сегодняшней холодности.
Видимо, он заметил пропажу газеты из тумбочки и понял, что рано или поздно я прочитаю её.
А это значит, что теперь ему не удастся убедить меня в бескорыстной любви, и неминуемо последует развод.
Исчезновение важной улики, судя по всему, он обнаружил вчера после нашего разговора. И, пораскинув мозгами, решил не забирать меня из больницы. Он ведь даже не перезвонил мне больше, не спросил ни отделение, ни номер палаты… И никакая «я» не пошла с Дэном за продуктами. Макс просто отмахнулся от меня таким образом. Жестоко подшутил над моим состоянием… От своего злого бессилия. Если бы не прихваченный впопыхах номер «Вестника нотариуса», я со своей наивностью могла бы поверить, что он не знал о наследстве. Но этот жалкий обрывок перевернул весь его план…
Больше у меня не случилось истерики, как в общаге. Просто душу накрыла огромная, безмолвная, всепоглощающая пустота.
– Валя? Валя! А разве тебя не убили?! – Гульнара у подъезда завизжала так пронзительно, что я чуть не уронила чемодан.
Широко распахнув глаза, она смотрела на меня как на привидение, явившееся с того света.
– Ты вся в крови лежала, с пробитой головой… Не умерла? Выписали? – Она шумно выдохнула, обдав меня запахом чеснока. – Слава богу! Тебя Жанка из шестой квартиры нашла. Она пьяного мужа из пивнушки тащила. Уже ведь три часа ночи было…
– Это точно я была? – спросила я, невольно холодея. Я пришла к дому опекунов с целью как можно больше узнать о той ночи. И вот, пожалуйста – сразу свидетель…
– Ты, ты была! – уверяла дворничиха с выпученными глазами. – У тебя с головой плохо, да? – Она сочувственно посмотрела на меня.
– А волосы у меня какие были? Белые или чёрные?
Гульнара замахала руками, будто отгоняя чёрта:
– Белие, белие, какие чорние? Откуда чорние?! Вот как сейчас белие…
– Странно…
– Пачиму странно? У тебя же всегда белие… И никогда чорние…
Моё «странно» относилось не к волосам, а к ситуации в целом, но я не стала объяснять этого дворничихе.
– Я совершенно ничего не помню, – призналась я ей.