– Она выглядит маленькой. Сколько ей лет?
– Десять.
– Так много? – сказал он с сомнением и еще несколько минут продолжал осмотр. Затем спросил у меня: – Как тебя зовут, девочка?
– Джейн Эйр, сэр.
Произнеся эти слова, я посмотрела вверх. Он показался мне очень высоким джентльменом, но ведь я и правда была маленькой. Крупные черты лица, как и очертания его фигуры, выглядели равно суровыми и чопорными.
– Ну-с, Джейн Эйр, ты хорошая девочка?
Ответить на этот вопрос утвердительно было невозможно: в моем крохотном мирке все придерживались противоположного мнения. И я промолчала. За меня ответила миссис Рид, выразительно покачав головой. После чего она добавила:
– Пожалуй, чем меньше говорить на эту тему, мистер Броклхерст, тем лучше.
– Слышать это поистине грустно! Нам с ней необходимо немного побеседовать. – И, отклонившись от перпендикуляра, он опустился в кресло напротив миссис Рид. – Подойди сюда, – сказал он.
Я подошла, и он поставил меня перед собой столбиком. Его лицо теперь оказалось почти на одном уровне с моим, и что это было за лицо! Какой огромный нос! А рот! А большие торчащие зубы!
– Нет ничего печальнее, чем видеть нехорошее дитя, – начал он. – И особенно нехорошую маленькую девочку. Ты знаешь, куда плохие люди попадают после смерти?
– Они попадают в ад, – ответила я без запинки, как положено.
– А что такое ад? Ты можешь мне сказать?
– Яма, полная огня.
– А тебе хотелось бы упасть в эту яму и вечно гореть в ней?
– Нет, сэр.
– Что тебе следует делать, чтобы не попасть туда?
Я задумалась и ответила не слишком удачно:
– Я должна быть очень здоровой и не умереть.
– Как ты сумеешь оставаться здоровой? Дети меньше тебя годами умирают ежедневно. Всего лишь два дня назад я похоронил дитя пяти лет, хорошее дитя, чья душа теперь на небесах. Следует опасаться, что того же нельзя было бы сказать о тебе, будь ты призвана теперь.
Не имея возможности рассеять его сомнения, я только опустила взгляд на две огромные ступни, упертые в коврик, и вздохнула, от всей души желая очутиться где-нибудь далеко-далеко отсюда.
– Уповаю, это вздох из глубины сердца, и ты раскаиваешься в том, что причиняла огорчения своей превосходнейшей благодетельнице.
«Благодетельнице! Благодетельнице! – повторила я про себя. – Они все называют миссис Рид моей благодетельницей. Значит, "благодетельница" это что-то очень скверное».
– Ты молишься утром и вечером? – продолжался допрос.
– Да, сэр.
– Ты читаешь Библию?
– Иногда.
– С радостью? Ты любишь ее читать?
– Мне нравятся Откровение, и Книга Даниила, и Бытие, и Самуил, и кусочки Исхода, и некоторые части в Книгах Царств и в Паралипоменоне, а еще Иов и Исайя.