Он останавливается напротив кровати, изучает меня мрачно и зло. В руке пистолет, при виде которого я машинально отползаю к изголовью и, согнув ноги в коленях, обхватываю их руками.
Проследив за моим взглядом, он будто только сейчас вспоминает об оружии и убирает его назад, за пояс брюк.
– Не хочешь объясниться? Что значит это твоё поведение? Если за мной есть косяк, я готов его признать. Но сначала ты должна сказать мне, в чём дело, – Хаджиев говорит спокойно, но я вижу, как его трясёт. Буквально колотит от ярости, и он не подходит, явно опасаясь причинить мне боль. Так кажется.
– Я не знаю, что сказать, – мотаю головой, отводя взгляд в сторону.
– Начни с того момента, когда я ушёл. Что там проанализировал твой мозг и на чём споткнулся? Почему вдруг твои тараканы единогласно проголосовали против меня? Ты осознала, что я недостаточно пригож для такой красавицы? Или я забыл поцеловать тебя перед уходом? Что не так, Надь? – он уже на грани, но всё так же на расстоянии, не приближается. – Надь, просто скажи, это какие-то бабские заскоки? Я пойму, я же тоже человек. Но прошу тебя, не отворачивайся от меня. Не надо. У меня тогда крышу снесёт окончательно, и всё, что случится дальше, будет на твоей совести.
Я возвращаю взгляд на него, вижу, как его корёжит и ломает. Как же я раньше этого не видела. Он ведь одержим мной. Как буйнопомешанный… Кажется, скажи ему я сейчас, что свадьбы не будет – и он меня придушит.
– Дело не в тебе, Саид.
– А в ком? Или в чём, может? В том, что ты жалеешь о близости? В чём проблема?
– Не в этом.
А ведь он сотворил тот ужас ради меня. Дурак… Какой же дурак. Сумасшедший, одержимый дурак. И я тоже хороша… Нажаловалась, как школьница.
– А в чём?
– Во мне. В том, что я натворила, – сажусь на кровати, смотрю в пол. Мне почему-то тяжело смотреть в его глаза.
– И что же ты натворила? – всё-таки делает шаг, затем второй, третий. Медленно приближается и садится рядом. Меня окутывает его запах, успевший стать почти родным.
Вдох-выдох, сглатываю накопившуюся слюну.
– Я смотрела то видео. Знаю, что ты сделал. И знаю, что это моя вина. Я это совершила.
Молчим. Оба смотрим в одну точку. Будто два незрелых подростка, не решающихся признаться в чувствах, но и уйти ни один из нас не в силах. Глупо всё и больно. Я не заслужила того, что со мной произошло. И Саид не должен был разгребать это дерьмо.
– А кто должен был?
Я поворачиваю к нему лицо, удивлённо смотрю в тёмно-карие глаза. Красивые такие…
Наверное, я сказала вслух, раз он ответил.
– Не ты.
– А кто?
– Я сама должна была.