Худшие опасения тут же оправдались. Уложив Никиту спать, я, как мелкий воришка, крадучись, нырнула в туалет. Вот как говорят, на вору и шапка горит, так и у меня. Будто я не могу туда по делу зайти! Нет же! Даже закрылась. Вернее, не даже. Это как раз и оправданно. Хотя, что нового Никита мог бы увидеть, будь это обычное мероприятие. Но оно было необычное.
Увидев то, что я и предполагала увидеть, я замерла. Такое чувство, будто мне вынесли приговор.
Права была мама, когда говорила - будешь сильно радоваться, значит, придется сильно плакать. В жизни должно быть равновесие. Я тогда не понимала этого, потому что особо не помню, чтобы она бурно веселилась. А вот что часто плакала, это я помню.
И тут же, чтоб окончательно меня добить, вспомнила бабушку, которая родила без мужа.
Неужели вот он - ген несчастья?!
Отчего-то в голове сложилась четкая картинка - я мать-одиночка. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Страх за свое будущее, за будущее крошечного человечка, который сейчас, правда, похож на гусеничку.
Не знаю, почему, но именно это ощущение брошенности и беззащитности усиливалось с каждой минутой. Предчувствие, подсознательные страхи, вылезшие наружу? И это несмотря на то, что Никита очень положительный и ответственный, а не беззаботный мажор.
Я сползла на пол и уселась, поджав под себя ноги. Я не могла даже плакать, чтобы выплеснуть ту горечь, которая сейчас отравляла душу.
А что, если пока ему не говорить? Мелькнула трусливая мыслишка. Еще два-три месяца можно скрывать. И Никита сильней ко мне привяжется, и .. и не знаю, что еще может мне помочь. Разве что какая-нибудь неизвестная родственница из Бразилии оставит мне миллионное состояние...
Наверно так люди узнают о смертельной болезни и не сразу осознают беду. Думают, что это ошибка, что все обойдется. Многие и в больницу не идут.
Похоже и у меня так. Я не могу поверить, что стою на краю пропасти. И не просто стою. Я раскачиваюсь, словно меня подталкивают порывы ветра.. .Но нет. Это не я. У меня все хорошо! И пока я ничего не сказала Никите, у меня есть время свыкнуться с беременностью и начать стелить соломку.
Однако я была бы не я, если бы все получилось так, как задумывалось. Уже наутро я снова начала пугать унитаз, и скрыть это от Никиты не получилось. Умывшись и отдышавшись, попыталась сделать вид, что ничего не произошло, но он, отодвинув тарелку с омлетом, резко встал из -за стола и подошел ко мне.
Обеими руками взяв меня за плечи, он буквально вонзился в меня пристальным взглядом.
- Черепашка! Ты мне ничего не хочешь сказать?