– Не терплю, когда в моём присутствии оскорбляют мои женщин.
– Я признал их красоту. Это тебя оскорбило? – фыркнул Ворон, безуспешно стараясь преодолеть боль и выпрямиться.
– Ещё раз позволишь себе сказать нечто подобное, я вырву твой язык и на твоих глазах скормлю моим собакам.
– Тем, что жмутся по углам? – Ворон пожал плечами. – – Можешь развлекаться соразмерно своим вкусам – я весь к твоим услугам, – отвесил он насмешливый поклон и, не сдержавшись, закашлялся, утирая кровь с губ.
– Не терпится умереть? – выгнул бровь Эссус. – Как-то глупо всё выходит. Столько усилий, столько желания поквитаться со мной и… такой жалкий финал. Ты решил развлечь меня своей смертью? Глупо. Так просто сдаться? Более, чем глупо – я бы даже сказал: жалко. Ну что ж? – вздохнул Эссус. – Я охотно подарю тебе то, что ты хочешь. Сразу же после того, как расскажешь, что привело тебя к столь необычному решению. Почему ты хочешь умереть, мой враг?
– Вы правда хотите, чтобы я это озвучил?
– Да.
– Вот так – прямо перед всеми? Что ж? Если вы настаиваете? – насмешливо произносит Ворон.
Его взгляд вновь обращается к Александре и лицо вмиг темнеет.
– Причина моему решению – ваша дочь.
– Моя дочь, – вздыхает Змей. – У нас сегодня вечер откровений. Так что с моей дочерью, юноша? – усмешка отца в этот момент кажется Александре отвратительной. – Уж не влюбился ли часом наш Чёрный Ворон?
Подобострастный хохот подхватывает окончание фразы. Впрочем, смеются не все. Лейла сохраняет серьёзность.
Александра чувствует, как кровь сильнее стучит в висках и понимает, что забыла, как дышать в ожидание ответа.
Прозвучавший ответ был отвратителен, как контрольный выстрел в голову:
– У меня репутация человека, который умеет владеть своими чувствами, – вещает Ворон. – Но в этот раз я действительно потерпел фиаско. Когда я взялся распечатать сей волшебный сосуд, я понятия не имел, что эта змеюка ещё и грязный сексуальный вампир. Теперь я подсел, как подсядет на неё любой, кто попробует, и моя зависимость мне совсем не нравится. Прикончи меня, Змей. Сделай одолжение. Очисти меня от скверны, в которую я погрузился, пусть и по своей воле, но… слишком неосмотрительно.
Стоило ему закончить речь, как все взгляды обратились к ней – липкие, любопытные, сальные, похотливые взгляды. Она заставляет себя вскинуть голову, хоть лицо её и пылает.
Окидывает взглядом лица, многие из которых успели скинуть свои маски. Светлые волосы Майлзов выделяются ярким пятном. Лицо Дэмиана искажено дикой яростью и болью, отец с трудом удерживает его с одной стороны, Хэйс – с другой. Её глаза встречаются с чёрными, горящими глазами Медоры, а затем с глазами матери, в которых так сложно что-нибудь прочитать.