Один раз…
Второй…
Третий…
И только когда слышу щелчок замка, позволяю себе шумно выдохнуть. Н-да, я даже не заметил, что не дышал все это время.
Дверь медленно отворяется, и Надя, приложив палец к губам, говорит тихо:
— Алиса спит. Не разбуди.
Девушка резко разворачивается ко мне спиной и скрывается в зале.
Я захожу и, не разуваясь, иду следом.
— Эй, ты куда прешься? — всплеснув руками, тихо восклицает Надя. — Я тебе не уборщица, чтобы выдраивать несколько раз на дню полы!
Она подходит ко мне и толкает в грудь. Тем самым показывая на выход.
Я перехватываю ее пальцы, дергаю на себя.
— Надь, я слишком многое тебе и так позволяю. Лучше не переходить рамки дозволенного. Договорились? — стараюсь говорить ровно, чтобы мои слова воспринялись как просьба, а не угроза.
Надя вскидывает брови.
— Глеб. Я вообще-то тебя сюда не приглашала. — В ее голосе нарастает возмущение, и, пока она не сказала лишнего, я перебиваю ее:
— А я сам пришел, Надя. Меня не надо приглашать.
Перехватываю ее за талию и прижимаю к себе; она струной вытягивается в моих руках.
— Что ты творишь, Глеб? — хрипло спрашивает она, заглядывает в мои глаза.
В отражении ее глаз, вижу свой взгляд. Темный, настойчивый.
— Догадайся, Надь, что я хочу. Хотя я тебе скажу. Я хочу тебя. Хочу дочку. Хочу счастливую семью. Хочу вернуть все на год и восемь месяцев назад. Хочу, чтобы ты не убегала никуда и дала мне шанс все объяснить. Как думаешь, на этот момент достаточно моих «хочу»?
Надя приоткрывает рот, и с ее губ срывается тихий стон то ли разочарования, то ли возмущения.
— Глеб… — Она прогибается в пояснице, отдаляясь от меня, когда я наклоняюсь к ее лицу ближе. — Ты не понимаешь, что я тебе говорила? Ты думаешь, мне так легко все забыть и простить? Я так не могу, Глеб. Да и как я могу простить предательство?
— Что?
Мои брови против воли взлетают вверх.
— О каком предательстве ты говоришь? По-моему, предательница как раз ты! Ты умчалась из города молчком, никого не предупредив!
Надя истерично хохотнула.
— А кому это было нужно, Глеб? Я никому не нужна! Я была. Никому. Не нужна, — уточняет она, на секунду опустив глаза.
Несмотря на то, что Надя очень старается быть сильной, я уже вижу, как она сдает позиции. Вижу и понимаю, что если еще немного надавить, она сдастся, расскажет все.
— Ты ошибаешься, детка.
Большим пальцем свободной руки провожу по ее скуле, спускаюсь ниже, касаясь подушечками пальцев шеи.
— Прекрати издеваться, слышишь?! — Надя откидывает мою руку и пытается высвободиться.
— А что, похоже на издевательство?
— Я устала, пойми! Ничего уже не хочу. А тем более слышать всякий бред от предателя!