Но в последнее время все в моей жизни все так круто изменилось, что я уже пообещала себе ни от чего не зарекаться.
Граз’зт нарочито медленно поднялся, аккуратно поставил меня на ноги. После наших с ним нежностей – ну а как еще это назвать? – меня словно ледяной водой окатили. И меньше всего на свете в эту минуту хотелось думать о том, что, похоже, придется объясняться с Хадалисом. И какого лешего мне так не по себе?
— Она не Данаани, - спокойно и очень четко проговаривая слова, сказал Граз’зт. – Поэтому перестань вести себя, как влюбленный пень.
Гард моргнул, поджал губы. Он выглядел одновременно и злым, и растерянным. Как будто все, во что он верил и на что опирался, стало рассыпаться прямо у него под ногами.
Мне вдруг стало очень стыдно за то, что я не рассказала ему правду, когда была возможность. Я бы не стала огорошивать его, как Рогалик: обухом по башке. Подвела бы к этому мягче, выбрала нужные слова.
«Но ты все чего-то ждала, что-то хотела выпытать, а теперь уже поздно».
А все дело в том, что смотреть на Хадалиса было ужасно больно. Ни то мне, ни то части меня, которая горела всякий раз, как он появлялся поблизости. Это то, что Данаани оставила во мне.
— Ты говоришь ерунду. – Хадалис выдохнул, поймал мой взгляд. – Скажи ему, что он просто идиот.
Я честно собиралась ответить, но Граз’зт меня опередил.
— Это – не принцесса, а ты тупая задница, если не можешь понять такие простые вещи, будучи тем, с кем она разделила свою жизнь. То, что она – другая, было очевидно еще у алтаря. Но тыбыл слишком занят сценами ревности, чтобы увидеть то, что лежит на поверхности прямо у тебя под носом.
Гард сжал кулаки, подался вперед. Его намерения были очевидными и Рогалик, похоже, собирался принять вызов.
Но я вовремя успела встать между ними, развести руки, удерживая спорщиков на расстоянии. Так, Машка, а вот теперь вспоминай все, что ты знаешь об искусстве болтологии, потому что, похоже, они серьезно намереваются друг друга убить.
— Хадалис, мне очень жаль, но я действительно не принцесса, - стараясь говорить мягко и уверенно, подтвердила я слова Рогалика. Потом перевела взгляд на мужа, нахмурилась. Очень надеюсь, он понимает мой мысленный посыл. – А ты – держи себя в руках.
— Это невозможно, - пробормотал Хадалис, схватил мою руку, прикоснулся к сверкающему символу. Под подушечкой его пальца орнамент вспыхнул ярче. –Ты не можешь быть… другой.
— Но она другая, - встрял Рогалик. Кажется, злость в нем немного утихла. – Не знаю, где твоя принцесса, но очень хочу знать, потому что она кое-что пообещала сделать.