– Спасибо, – она кивнула и протянула руку. Подойдя вплотную к ней, Террин придержал сандалии, сказав то, что она не ждала:
– Прости, что я тебя не послушал. Ты стала очень дорога мне. Я не буду говорить, что люблю, но без тебя мне пусто жить... Не для чего..., – Кастия подняла лицо и посмотрела в его серьезное лицо, удивившись услышанным словам, а он, опустив руку с ее сандалиями, продолжил:
– Как-то так произошло, что ты заняла мои мысли. Думаю, что знаю тебя достаточно, чтобы просить стать моей женой. Сейчас я прошу тебя – дай мне шанс исправить ошибку. Обещаю, что отпущу тебя, если пожелаешь в Храме отказаться выходить замуж, – он вздохнул и сморщил нос, не зная, что еще нужно ей сказать. Было видно, что ему непривычно извиняться и объясняться.
– Я была неправа, что ушла, отказавшись поговорить с тобой, – осторожно проговорила она, так заковыристо извиняясь за побег и стараясь при этом не отрывать своего взгляда от его. Сказать что-либо глаза в глаза – всегда ведь мысли не скроешь и это – очень сложно, но сейчас это стало необходимостью. Откровенность за откровенность. Сама заварила кашу, самой и расхлебывать, – Ты не воспользуешься тем, что все думают, что мы сговорены?
– Нет, – выдохнул он, покачав головой, а она улыбнулась и кивнула.
– Хорошо. Спасибо, Террин.... А сейчас может отдашь мне мою обувь? Я бы ее одела.
– О, да. Извини, – он отдал сандалии, поинтересовавшись, – Тебе помощь требуется?
– Нет, – покачала головой девушка с улыбкой, – но мне приятно твое предложение...
Глава 18. Перед катастрофой
Через огромные, раскрытые настежь окна и двери на террасу свободно проходил свежий ветерок, принося с собой чарующие ароматы цветочно-травяного садика, соседствующего с домом хвойного бора и соленоватый привкус моря.
За окнами понемногу начинала светлеть ночь. Еще пару часов, и солнце начнет выбираться из своей теплой постели, потянет к острову по морю свои длинные руки-лучи, чтобы потом с любопытством заглядывать в окна островитян и будить их.
С улицы донеслось позвякивание, затем приветливое собачье поскуливание и негромкие слова:
– Доброе утро, пес. Ну, чего ты скулишь, Тито? Эй-эй, а ну не прыгай! У тебя лапы грязные... Это, что ночью дождь был? Я и не слышал. Не прыгай же, Тито! – мужчина приглушенно засмеялся.
Кастия представила, как он привычно погладил большую голову преданного друга, который изо всех своих собачьих сил выражал любовь и тоску, скопившуюся за целую ночь, когда он не видел обожаемого хозяина. Затем закинул на плечо вещевой мешок, в который сложил какие-то нужные ему вещи, рыболовные снасти и инструменты и коробочку с обедом. Ее Кастия готовила обычно с вечера и хранила на холоде.