– Хотите пить? – услужливо спросила сиделка. – Подать вам воды?
Джудит отказалась.
– Который час? – спросила она.
– Полдень, голубка омя, полдень, уж и солнце посреди неба сияет, и жара такая разыгралась. Если бы не охладительные чары, дыхнуть было бы совсем нечем.
– Охранные чары? – эхом повторила Джудит.
Взглядом она обвела помещение:
– Где я? В больнице?
– Вы в клинике.
Больше сиделка не произнесла ни слова. Вышколенная. Любое слово могло потянуть за собой цепочку то ли нравоучений, то ли упрёков, то ли того, что можно за них принять. Давать оценки происходящему не входило в круг её профессиональных обязанностей, вот из улыбчивой дамы слово вытащить было и сложно.
Когда, спустя час, в палату вошёл Белый Принц, Джудит не слишком удивилась. Выглядел он прекрасно. Как всегда, весь в белом, словно лучащийся энергией и улыбкой.
Его вид вызвал у Джудит глухое раздражение. Сама она чувствовала себя развалиной.
Пышный букет в его руках показался Джудит насмешкой над её положением.
– Добрый день, – синие ясные глаза взглянули на неё вопросительно. – Был счастлив узнать, что вы, наконец-то, пришли в себя. Хоть лекарь и заверял, что ваша жизнь вне опасности, я всё равно волновался. Счастлив убедиться, что вы и правда пошли на поправку.
– Этот букет для меня?
– Да, – кивнул он. – Надеюсь, у вас нет аллергии на лилии?
– Поставьте их вон на тот столик, Ваше Высочество.
– Давай пока обойдёмся без титулов? Я всё равно здесь инкогнито. Да и моё высочество, конечно, сильно королевских кровей, но на ступенях трона, хвала небесам, я не стою. Если поставить цветы здесь, до вашей кровати запах не доходит?
– Поставьте, там разберёмся, – отмахнулась Джудит, с трудом приподнимаясь на локтях и устраиваясь на подушках. – Своим нахождением в этой клинике я обязана вам?
Принц, кое-как примостив цветы в вазу, обернулся к Джудит:
– Своим нахождением в клинике вы, прежде всего, обязаны самой себе. Ну, и отцу вашего, теперь уже несостоявшегося, ребёнка, конечно. Я тут чисто мимо проходил, – улыбка принца сделалась шире.
– За ваш счёт проходит моё лечение? Вы всё это оплатили? – прямо спросила Джудит.
Филип спрятал руки за спину:
– Мне чудится обвинение в вашем голосе. Если окажется, что ваши предположения верны, мне стоит устыдиться?
Джудит заставила себя улыбнуться. Правда, улыбка вышла натянутой:
– Раздавать милостыню страждущим и заниматься благотворительностью, как известно, богоугодное деяние, которое не подлежит осуждению.
– Вас что-то смущает?
– Да до черта всего, если говорить правду, – отбросила она волосы с лица. – Однако, боюсь, я сейчас не в том состоянии, чтобы удачно вести куртуазные беседы и лицемерить в угоду этикета.