С чашкой кофе в руке он устроился на стуле с высокой спинкой; я тоже отхлебнул горячего кофе, надеясь согреться — Колорадо встретил меня прохладно. Я сразу почувствовал, что Бломберг не из тех, кто одобряет хождение вокруг да около, и с места в карьер задал вопрос, ради которого, собственно, и прилетел.
ОЧЕВИДЦЫ ДРЕВНОСТИ
— Скажите-ка, — не без вызова начал я, — неужто разумный, интеллигентный, критически мыслящий человек может верить, что Евангелия написаны именно теми людьми, чьи имена на них стоят?
Бломберг поставил чашку на край стола, испытующе посмотрел на меня и убежденно ответил:
— Да.
Он откинулся на спинку стула и продолжил:
— Важно отметить, что, строго говоря, Евангелия анонимны. Однако ранняя церковь единодушно свидетельствует, что Матфей, известный также как Левий, сборщик налогов и один из двенадцати апостолов, написал первое новозаветное Евангелие; что Иоанн Марк, товарищ Петра, написал Евангелие, которое мы зовем Евангелием от Марка; и что Лука, которого Павел называет «возлюбленный врач», написал Евангелие от Луки и Деяния Святых Апостолов.
— И все же насколько единодушны эти свидетельства? — спросил я.
— Истории неизвестны другие люди, которые могли бы считаться авторами этих трех Евангелий, — ответил он. — Такая проблема вообще не возникала.
Но на этом я не успокоился:
— Простите мой скептицизм, но не могло ли случиться так, что кто-то, по каким-то лишь ему известным мотивам, приписал авторство Евангелий людям, которые на самом деле их вовсе не писали?
Бломберг помотал головой:
— Очень маловероятно. Подумайте сами, — он усмехнулся, — можно ли представить менее подходящие кандидатуры? Марк и Лука даже не были апостолами. Матфей, правда, был; но ведь прежде он служил сборщиком налогов. Представитель столь презренной профессии в общественном мнении разве что чуть-чуть не дотягивал до Иуды Искариота, предавшего Иисуса! Сравните это с более поздними апокрифическими Евангелиями. Народ приписывал их авторство прославленным и достойным подражания фигурам — Филиппу, Петру, Марии, Иакову. Эти имена имели куда больший вес, чем имя Матфея, Марка или Луки. Итак, можно сказать, что у современников не было оснований приписывать авторство Евангелий этим троим не особенно почитаемым людям.
Звучало резонно; однако мой собеседник почему-то не упомянул о четвертом евангелисте.
— А как же Иоанн? — спросил я. — Уж он-то был знаменит, да еще как! Он ведь был не просто одним из двенадцати — он, вместе с Иаковом и Петром, входил в число наиболее близких к Иисусу учеников.
— Да, — кивнул Бломберг. — Иоанн — единственное исключение. И, что любопытно, именно авторство Евангелия от Иоанна оставляет место для сомнений!