Лапидес читал книги по восточной философии; оказавшись в Японии, ходил по буддистским храмам.
— Я насмотрелся на зло, и оно не давало мне покоя. Я пытался понять, как вера может преодолеть зло. Тогда я говорил: «Если Бог есть, мне все равно, на какой Он горе — на Синае или на Фудзи. Я приму Его в любом случае».
Лапидес уцелел во Вьетнаме и вернулся домой — с новообретенным пристрастием к марихуане и намерением стать буддийским монахом. Он пытался вести жизнь аскета, ограничивая себя во всем, дабы избавиться от плохой кармы прошлых перерождений, — но вскоре осознал, что никогда не расплатится за все свои грехи…
Лапидес замолчал.
— Я впал в уныние, — сказал он наконец. — Помню, как стоял в подземке и раздумывал: «Броситься под поезд? Может, это и есть ответ на все вопросы? Я избавлюсь от этого тела и сольюсь в единое целое с Богом». Я пребывал в полном смятении. Хуже того — я начал экспериментировать с ЛСД.
Решив начать все сначала, Лапидес перебрался в Калифорнию, где и продолжил свои духовные искания.
Я ходил на буддистские собрания, но находил там лишь пустоту, — рассказывал он. — Китайские буддисты были атеистами, японские поклонялись статуям Будды, суть дзен-буддизма от меня ускользала. Я ходил на собрания сайентологов, но там все было основано на жесткой иерархии и подавлении личности. А индуистские боги устраивали дикие оргии или вовсе оказывались синими слонами. Все это казалось мне бессмысленным и не наполняло душу покоем.
Лапидес даже бывал с приятелями на собраниях сатанистов:
— Я смотрел на это и думал: «Тут что-то происходит — но это «что-то» очень плохое». Что-то творилось в моем одурманенном наркотиками сознании. Я говорил друзьям, что зло реально, что оно живет в мире и может управлять людьми, что я чувствую его силу. В зло я поверил без труда — слишком уж много мне пришлось его повидать… — Он усмехнулся с грустной иронией. — Похоже, я признал существование дьявола задолго до того, как принял Бога.
«НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ В ИИСУСА!»
В 1969 году любопытство привело Лапидеса в Сансет-Стрип — поглазеть на проповедника, который цепями приковал себя к трехметровому кресту в знак протеста против владельцев местной таверны, выживавших его из помещения миссии. Там, на улице, Лапидес познакомился с христианами и самонадеянно попытался поразить их воображение восточной философией.
— Там, — указал он на небо, — нет никакого Бога. Бог — это мы все. Я — Бог. Ты — Бог. Вы просто этого еще не поняли.
— Если ты Бог, — ответил один христианин, — то почему бы тебе не создать, к примеру, камень? Бог — Творец; сотвори и ты что-нибудь!