– Приходи еще!
На улице было темнее обычного. Рабочий день в управлении подошел к концу, в кабинетах погасили лампы, и лишь тусклые оконца арестантских давали немного света.
«Главное, чтобы своими ногами», – подумала я и врезалась в чью-то шинель.
– Простите! – я отскочила, поскользнулась и наверняка бы упала, если бы не крепкие мужские руки.
– Что же это вы, барышня? – хмыкнул городовой – оранжевый кант на погонах указывал на должность полицейского.
– Задумалась, – виновато улыбнулась я.
– Пойдемте, – он подал мне локоть, – провожу вас. Фонарь перегорел.
– С радостью воспользуюсь вашим предложением, – я кивнула и взяла мужчину под руку, мы направились к черному входу в Департамент. По дороге я еще несколько раз подумала о том, что городовой встретился мне как нельзя кстати. При свете дня мне легко удавалось обходить снежную наледь, а теперь новые калоши, словно лыжи, скользили по земле.
– Всыпать бы дворнику, что не насыпал песку! – покачал головой мой провожатый, когда в особенно скользком месте я снова повисла на его руке.
Я не успела ответить. Мы вошли и в дверях столкнулись с господином Бортниковым. Городовой коротко поклонился нам обоим и, заприметив Петю, твердой походкой направился к Чернышову.
– Иван Петрович, вы еще не ушли? – удивилась я.
– Не ушел, – он отчего-то нахмурился и добавил: – я был у Белянина. Думал, сопроводить вас до квартиры, но вы, я вижу, уже нашли провожатого?
Я раздраженно стянула с шеи пуховый платок. Нет, не жарко – душит. Забота начальства это прекрасно, но зачем нужно было привлекать к этому еще и Бортникова? Он и без того уделяет мне слишком много времени. Вовек не расплатиться.
– Нашла, – согласилась я. – Это Петр Чернышов.
Адвокат резко повернулся и безошибочно нашел Петра взглядом.
– Будет конвоировать меня всю эту неделю, – нарочито весело сообщила я. – Андрей Аркадьевич распорядился.
– Вот как? – Бортников повернулся ко мне и, всматриваясь в моё лицо, попрощался: – В таком случае, до встречи на Службе?
– До воскресенья, – я выдавила улыбку и подала мужчине руку для поцелуя. Заметила недоуменные взгляды коллег и, быстро отдернув ладонь, вцепилась в пуговицы своего пальто.
Что, Мари, забылась? Ручку тебе поцеловать, на танец ангажировать? Очнись! Оглянись вокруг. Не ты ли уверяла Бортникова, что давно уже привыкла жить просто, а потому прекрасно будешь смотреться в архиве петербургского сыска!
Меня бросило в жар. Я отшатнулась от мужчины, опустила глаза и, оправдываясь срочной необходимостью пройти в архив, покинула коридор.
Некрасиво. Невежливо. Мучительно стыдно. И пусть. Так даже лучше.