«Это орел, неужели не видишь?» – смеялась сестра. «Вижу», – лгала, страсть, как мне было обидно тогда.
У Кавказа не было выбора – через несколько лет Алексей захотел, чтобы я увидела, безликие горы сложились в картину, открыв свой волшебный секрет: могучий орел встал на крыло и для моих глаз.
Так и сейчас… Бортников… друг семьи, друг отца, потом и мой друг. Единственная опора в этом мире. Друг, или больше чем друг? Замечала ли я, как радостно стучит сердце при звуке его голоса? Как нежны его руки? Как дорога каждая встреча…
Я стянула платок, сняла я и меховую шапку.
Там, в тихом пустом дворе, я так некстати вспомнила об Алексее. Или, наоборот, то было весьма уместно. Нужна ли одному из самых успешных юристов столицы дочь опального Шувалова? Вряд ли.
Взгляд зацепился за маленький шрам на ладони. Откуда ты взялся? Почему обычно послушная память отказывает мне?
Громкий стук в двери неожиданно взволновал меня. Иван Петрович? Вернулся? Я сбросила крючок с петли и открыла.
– Иван Петрович, забыли что-то?
Нет, не забыл. У моих дверей стоял хмурый, как Петербургское небо зимой, Петр Чернышов.
– Маша! – гаркнул он на меня. – Почему открыла, не спросив?!
Петя впервые повысил на меня голос, и это обижало. Вопреки всякой логике обижало, умом я понимала – это не напрасные тревоги. Иначе он бы просто не пришел.
– Извини, погорячился, – он почему-то отступил на шаг.
– Ничего, – я заставила себя улыбнуться.
Так ведь и есть, ничего. Это на графскую дочь не позволено кричать. На меня – можно.
– Я просто испугался за тебя… не видел, как ты ушла. Бортников был у тебя? Не самое лучшее время принимать гостей, Маша.
Петр нервничал, и это тревожило.
– Мы встретились на гуляниях. Случайно. Он меня проводил.
– Бортников и гуляния? – хмыкнул Чернышов. – Сейчас. Еще и случайно. Законнику палец в рот не клади.
Я похолодела. Сейчас? Палец в рот не клади?
– Что ты имеешь ввиду под этим «сейчас»? Не отъезд ли князя Милевского из Петербурга?
Чернышов не отвел взгляда.
– Бортников под подозрением? – я поджала губы.
Господи, как же здесь душно. Затхлый воздух въедается в легкие и песком скрипит на зубах.
– Под подозрением все, – серьезно ответил Петя. – Но когда произошло первое убийство, Бортников был в Москве.
– То есть, алиби имеется. Так почему же я не могу принять его в собственном доме? Ах, конечно, о чем это я? Раз комнаты оплачивает князь, ему и решать, когда и кого пускать!
Петя поморщился.
– Мария Михайловна, прошу тебя, перестань! Ты можешь привечать у себя, кого вздумаешь!
– Так что ж ты крутишься ужом?! – разозлилась я.