В словах его мне вдруг почудился намек на флирт, я замерла и отложила ломтик хлеба:
– Простите?
– Шучу, Маша, – он засмеялся.
Расслабленно выдохнув, я мысленно рассмеялась. Господи, пришло же в голову, Иван Петрович с самой первой встречи относился ко мне по-отечески. Какие заигрывания, Мария Михайловна?
– А я уж было подумала, вы пришли в неописуемый восторг от моей несравненной красоты, – протянула я не без скепсиса.
Не было у меня никакой красоты. Русые волосы, субтильное телосложение, серые глаза. «Небо над Невой»,– вспомнила я слова Алексея и вздрогнула. Показалось, что это не моё воображение, а бывший жених сестры шепчет мне на ушко банальный комплимент.
– Конечно, пришел, – согласился мужчина. – И довольно давно.
– В первую встречу! – подхватила я шутку. – Как мои разбитые колени увидели, сразу и восхитились.
– Верно, – серьезно ответил Бортников, а потом всё-таки не сдержался и захохотал: – Ваши коленки были хороши.
Мы закончили трапезу и вышли на улицу: резкий контраст теплого помещения и стылого пронизывающего ветра. Иван Петрович открыл передо мной дверь автомобиля.
– Благодарю, – я вскочила на широкую ступень и заняла место позади водителя. Подняла воротник пальто и сжалась, стараясь не отдать улице ни толики своего тепла.
Если бы не холод, я бы сразу уснула. Сказывалась бессонная ночь.
Я знала, знала, что у меня нет ни единого шанса, но всё равно на что-то надеялась. Алексей...
Следующая наша встреча произошла на похоронах сестры.
Маленькая свежая могилка за оградой кладбища. Самоубийце не место под тенью креста… и наш доктор с известием о том, что погибшая носила дитя.
– Примите мои соболезнования, – подошел ко мне господин Милевский.
Я ничего не ответила, лишь поджала губы и туже завязала черный платок. Взгляд черных глаз прожигал насквозь, на миг мне показалось, что я снова стою перед ним в одной только мокрой сорочке.
– Куда же вы? – он взял меня за руку.
– Не смейте ко мне прикасаться, – прошипела я, – не смейте, – я чувствовала, как жар, что горит внутри, рвется к рукам, рвется обжечь его. Уничтожить убийцу Ольги.
– Алексей! – испуганно крикнул отец. – Отойдите от неё!
Папа прижал меня к себе:
– Успокойся, слышишь?! Успокойся, иначе добросердечные соседи узнают, и ты окажешься в тайном отделе! И я не знаю в каком качестве!
– Прости, – отстранилась от отца, – я буду у себя. Не ждите меня на поминки. Если я еще раз увижу его, боюсь, уже не сдержусь.
Папа кивнул, и я в сопровождении двух слуг пошла в поместье.
– До встречи, – тихо сказал Алексей, когда я проходила мимо.